Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

В течение первой недели он полностью сориентировался в здании школы. Еще бы, после громады изменчивого «Хогвартса» — всего пять этажей, не считая главного шпиля, куда и ходить незачем. Причину, по которой ученики возвращались вечерами домой, ему объяснили сразу же. Здание «МентеСана» представляло собой частично заброшенный маяк. Его смотритель синьор Мичи состоял при школе сторожем и ужасно гордился тем, как ловко сумел устроиться, получая две зарплаты – магическую и обычную — за безделье. После захода солнца здесь начинало работать электричество, что в сочетании с концентрированной магией и некоторыми периодами приливов привело бы к взрыву, так что на ночь все чары снимались.

Это влекло за собой совершенно отличный от «Хогвартса» распорядок занятий. Каждое утро Рики просыпался дома и завтракал с теткой какими‑то сверхполезными хлопьями, которые миссис Дуглас с вечера заливала кефиром и оставляла в холодильнике. Через раз они по очереди жарили яичницу – едва ли не единственное блюдо, чье приготовление тетушка Мария постигла в совершенстве. Рики не имел представления, как удалось маме убедить миссис Дуглас не беспокоиться и не вставать в такую рань, но это значительно упрощало соблюдение магической секретности. Экономка считала, что они с тетей уходят вместе. На самом деле, заперев за родственницей дверь, Рики отправлялся в свою комнату, подходил к окну, открывал дверцу, и – оказывался в школе.

Пробки в школьном коридоре каждый день были настолько обычным делом, что на них никто не обращал внимания. Пару раз Рики тоже совмещался. Ощущение не из приятных, как будто, делая сальто через голову, натыкаешься на булыжник; либо этот булыжник наваливается сзади.

Все время, пока ученики прибывали, пел хор.

Это было, по общему мнению, самое неприятное наказание из всех, имеющихся в «МентеСана». Каждый день учителя собирали небольшой список нарушителей правил. Заслуживших высшую меру выбирала лично Джиовинеза; хотя Рики считал, что она утверждает всех подряд.

Всех провинившихся задерживали на час после роспуска для репетиции. А именно, несчастные вынуждены были петь под руководством того самого профессора Пигнолли, который дежурил в первый день. Он бессменно выполнял эту работу и оттого, возможно, по словам очевидцев, каждый раз бывал злой, как черт. Репетиция продолжалась обычно час, а в принципе, как угрожал профессор, «сколько потребуется». Самым трудновыполнимым для наказанных было то, что с утра они являлись за час до обычного времени и пели до звонка. Только тогда они имели право разойтись по классам и приступить к занятиям наравне с прочими учениками.

Первым уроком Рики в новой школе была гербология.

В «Хогвартсе» этот предмет был у Рики одним из самых любимых. Он хорошо управлялся с растениями, находил пользу от копания в земле и, кроме того, профессора Стебль, пожилую ведьму, взаимно любил. Там урок проход в теплицах.

Но староста повел класс вглубь коридора. Помещение, где они оказались, было просторным. Высокий каменный потолок постепенно переходил в застекленный. Вдоль стен тянулись кадки с разными растениями; в одном из них Рики с удивлением узнал обычный щавель, но подумал, что ошибается. Кое–где вдоль стен виднелись запертые двери. Доска и несколько парт тонули в свете на фоне стеклянной стены.

— Садись со мной, — предложила Ческа.

Одна из девчонок цокнула языком, кто‑то взялся вздыхать и закатывать глаза, Карло надулся, но Рики был равнодушен ко всем проявлениям недовольства. Весь мир заполнила райская музыка и гулкие удары собственного сердца. Он совершенно не заметил упавшую от окон длинную тень.

— О, Карлотта принесла наши книжки и пергаменты, — усмехнулся кто‑то. – Надо же, вовремя. По сравнению с прошлым годом такой прогресс!

Ческа и Марина развернулись к говорящему, будто ужаленные. В черных глазах Чески сверкали дьявольские молнии.

— Нет, именно про тебя она, надеюсь, забыла! – рявкнула девушка.

— А что, я неправ? – возмутился парень.

— Успокоиться!

Голос сильно смахивал на удар грома. У Рики возникло рефлекторное желание пригнуться, которое он с честью поборол. Было в этом что‑то неприятно знакомое. Он обернулся вместе со всеми.

Увидел он, конечно, не Хагрида, чего немного опасался. Мужчина высокого, но в разумных пределах, роста и плотного сложения стоял между доской и партами, уперев одну руку в бок, а другой широким жестом приглашая рассаживаться.

— Доброе утро, профессор Лютик, — поздоровался староста.

«Ничего себе Лютик», — подумал Рики.

— Здравствуйте, — кивнул преподаватель. – Луцци, если ты недоволен классной наставницей, об этом либо следует говорить лично ей, либо петь для всей школы. Франческа, предупреждение. Располагайтесь. Я раздам ваши вещи.

Притихшие ученики быстро выполнили приказ. Рики не переставал наблюдать за преподавателем боковым зрением и заметил, как тот вынул палочку. Профессор указал на шкаф, полностью занятый одинаковыми стопками книг.