Рикошет

Это выражение очень подходит к тому, чем для меня является чтение… Так же, как в изумрудную соленую волну, я готова нырнуть в хорошую книгу с головой и не выходить на берег, пока остаются силы впитывать придуманную жизнь со всеми ее подводными течениями, прозрачными намеками-медузами и тончайшими, змеящимися в струях образами, растущими с самого дна. Тот, кто находит упоение в этом завораживающем процессе, не может не вызывать у меня сочувствия…

Да, я помню, что среди гитлеровских офицеров было немало начитанных людей, понимающих музыку и живопись, но это не опровергает моей веры в Человека Читающего. Фашизм вообще за гранью всего людского, он не входит в систему нравственных ценностей, выстраданных нами тысячелетиями. И то, что время от времени это чудовище приподнимает голову, лишний раз доказывает: те, кто помогает ему подняться на лапы, слишком мало читали в жизни. Или выбирали не те книги, которые воспитывают человечность.

Марго между тем опять вернулась мыслями к жене убитого Шмидта:

— Она отлично устроилась. Теперь ей и дом достанется, и что там у них еще есть…

Я изобразила озарение:

— Слушай, так, может, это она и организовала все это? Убийство мужа, замаскированное под ограбление банка.

Ее шоколадные глаза заблестели от едва сдерживаемого смеха. Прикусив нижнюю губу, Марго переждала, пока официантка поставит перед нами тарелки с сырниками, две пустые прозрачные чашки и чайничек с гигантской янтарной каплей внутри. Потом весело спросила:

— Ты, случаем, детективы не сочиняешь?

— Детективы — нет. Но вообще я пишу прозу, — призналась я. — Пытаюсь.

Не понимаю, зачем я сказала ей об этом? Будто рассчитывала прославиться в скором времени, и тогда у моей подруги возникнет вопрос… Только вот скорая слава мне не грозит. Да и Марго я вряд ли увижу снова.

— Воображение разыгралось, — произнесла она с пониманием. — Но у Марианны Шмидт ума не хватит даже замыслить такое, не то что провернуть…

— Не факт. Был какой-то старый детектив.

— Фильм? — деловито уточнила Марго.

Я кивнула:

— Очень старый. Кажется, еще черно-белый. Наш, советский… Там убийцей оказалась миленькая глупышка. Ну то есть все ее считали глупышкой, никто всерьез не воспринимал, а она подыгрывала. И продумывала преступление… Кажется, даже не одно.

— Думаешь? Ну кто знает… Надеюсь, тот красавчик окажется не дураком.

— Какой красавчик?

Я уже догадалась, о ком она говорит, но дождалась, пока Марго сама пояснила:

— Следователь. Забыла, как его фамилия…

— Я тоже не запомнила, — соврала я на всякий случай. — Красавчик, это точно. Только староват уже.

Она возмутилась:

— Ну ты скажешь! Ему же лет сорок, еще вполне… Как тебе сырники?

— Вкусные, — подтвердила я.

— А я что говорила! Ты, кстати, ту историю про аравийского купца на ходу сочинила?

— Нет! Ну что ты… Зачем? Читала где-то…

Отпив чаю, она широко улыбнулась:

— Да я же не обвиняю! Наоборот, было бы классно, если б ты сама придумала эту легенду.

Неожиданно я почувствовала себя уязвленной:

— У меня немного другие темы.

— Но не детективы…

— Нет.

— О чем же ты пишешь?

Я пожала плечами:

— О людях. Об их отношениях. Это такая тема, у которой миллион вариаций.

— Вариации на тему, — повторила Марго с каким-то зачарованным выражением.

— Как в музыке…

— Вот и я о том же. В детстве я мечтала стать пианисткой.

Я взглянула на ее руки — пальцы были тонкими и длинными.

— Почему не стала?

— Да все пошло не так. — Она поморщилась. — Знаешь же, как это бывает? Нафантазируешь себе жизнь, а тебя уносит в другое русло. И получаешь совсем другую судьбу.

— Знаю, — заверила я, но решила не посвящать ее в подробности. — Но у тебя же вроде все неплохо? В банке работаешь. Зарплата, наверное, не такая убогая, как у половины страны…

— Наверное, — в ее голосе прозвучало безразличие.

Что-то мешало ей чувствовать себя счастливой. Скорее всего, это не имело отношения к нашему делу, но почему-то мне очень хотелось узнать, что именно…

* * *

Мисс Марпл.

Так Артур окрестил про себя сухонькую старушку с цепким умным взглядом. На вид ей было лет семьдесят, но она все еще работала в банке, и, судя по отзывам, которые уже наспех собрали оперативники о каждом сотруднике, Мария Владимировна Высоковская была незаменима. Поэтому Шмидт держал ее вопреки корпоративной политике омоложения кадров. Со слов Овчинникова он записал и подчеркнул: «Серый кардинал».

Логов взглянул на нее с особым интересом. Двигалась Мария Владимировна быстро и легко. Она провела их в служебный холл, где было прохладно и тихо, первой уселась на темно-синем диванчике, жестом пригласив Артура с Никитой последовать ее примеру, и поощрительно улыбнулась: спрашивайте. Логов подумал, что так ведут себя уверенные люди с чистой совестью. Или… очень хитрые.

Седые волосы ее были коротко острижены и по-молодежному взъерошены «ежиком». Узкое лицо когда-то было красивым, что легко просматривалось сквозь вуаль морщин, а в серых глазах все еще блестел интерес к жизни.

«Такая может организовать покушение, — отметил Артур. — Есть ли у нее мотив?»

— Мария Владимировна, вы работаете в банке уже более… — он заглянул в записи, — сорока лет!