Рикошет

И взял со стола листок с адресом, который Женя выучила уже наизусть. В какой момент они перешли на «ты»? Этого она не заметила, ей было не до деталей этикета. Почему-то отозвалась досадой мысль, что Логов приравнял ее к Сашке, записал в подружки к вчерашней школьнице… Но претензий Женя, понятное дело, высказывать не стала. Отдавала себе отчет, как ей повезло столкнуться в огромном городе именно с Логовым, хоть и твердила про себя, что без него отыскала бы своего сына. Как — она не задумывалась…

— Ты боишься оказаться в долгу?

Сашин голос пробился сквозь шум в ушах, от которого не удавалось избавиться. Обнаружив, что они уже сидят в машине Логова, Женя метнула в него взгляд: «Слышал?» Но тот что-то оживленно обсуждал с Никитой, даже у нее вызывавшим улыбку. А присутствие Артура отзывалось тревогой… Не то чтобы Женя опасалась снова получить от него в глаз… Плевать! Просто рядом с ним ей было неспокойно. Впрочем, успокоиться вообще не получалось. Без Ромки никак…

— Может потребовать?

— Нет, — отозвалась Саша без промедления.

— Вот и я думаю.

Женя произнесла это сквозь зубы, чтобы Логов не расслышал. Еще вообразит чего… Шептаться за его спиной вообще было неосторожно, он же сыщик, у него глаза на затылке и слух как у хищника. Но Сашка спросила, и не ответить было глупо. Какие у него отношения с этой девочкой, Женя до конца не разгадала, а у Никиты спрашивать не хотелось… Как он поглядывал на Сашку, все раскрывало без слов. А выражение ее спокойных голубых глаз ни на секунду не менялось, когда она смотрела на того, кто жил с ней под одной крышей. Зачем Сашка поселила его под боком? Мучается же парень…

Но Женя не собиралась говорить ей этого. Лезть в чужие отношения — последнее дело. Попробовал бы кто-нибудь хоть намекнуть ей, что не стоит ждать Антона — вдруг вернется другим человеком… Порвала бы поганый рот! Похоже, это откровенно читалось в ее взгляде, потому никто даже вопросов о ее муже не задавал.

Скрыть не удалось: Антона задержали во дворе, на глазах у соседок, которые прямо захлебнулись новостью. Не иначе как с месяц обсасывали! Но испуганно затихали, стоило Жене выйти из подъезда. Хотя она никогда ни с кем из них не скандалила… И все же скрытая угроза от нее исходила, Женя и сама признавала, что стала выше держать голову, напряженно вытянув шею, и шаг сделался более упругим, а плечи теперь всегда были развернуты, словно она шагала на баррикады.

Так и ощущала каждый день без мужа: последний, смертный бой! Только рядом с Ромкой и с собаками позволяла себе обмякнуть, улыбнуться.

— Мамочка хорошенькая, — шептал он, засыпая с ней рядом — так повелось, когда большая кровать наполовину опустела.

— А ты — мой хороший, солнышко мое…

Шепот переходил в песню — не колыбельную, хоть и пела Женя их на сон грядущий. Но Ромка любил слушать народные, протяжные. Чаще всего просил спеть про рябину и дуб. Что ему слышалось в этой печальной истории? Разве ребенок способен задумываться о том, как ранит невозможность обвиться вокруг того, желанного, который так далеко?

Сейчас и сам Ромка далеко… Даже если он здесь, в Москве, на что Женя надеялась всей душой, расстояние кажется космическим, ведь сын не с ней. Украден. Не дотянуться, не сжать теплую, крепкую, но все же такую маленькую ручку… Когда их ладошки прижимались, ее наполняло ощущение цельности. Собственно, Женя и жила только в те минуты, когда Ромка был рядом, прижимался плечиком, листая книжку, шепеляво рассказывая по картинкам. Ему больше нравилось придумывать собственные истории, чем читать, хотя по слогам уже умел довольно бодро.

Она не давила на сына — пусть фантазирует, пока детство не кончилось… В школе загонят в прокрустово ложе, заставят быть как все, читать по программе, мыслить в формате ЕГЭ.

— Ты сдавала ЕГЭ? — повернулась она к Саше.

Заметила, что вопрос немало удивил: с чего вдруг?! Но Сашка умела держать себя в руках, это Женя уже заметила. Легкий кивок — вот и весь ответ. Нужно было отвязаться, ведь было очевидно, что продолжать этот разговор Саше не хочется, а она заупрямилась, как иногда бывало — Овен в ней уперся рогами:

— Сочинение нормально написала?

— Нет, — бросила Сашка.

И хотела уже снова умолкнуть, но вдруг — решившись! — впилась в Женино лицо взглядом, в котором звенела такая стынь, что ей стало страшно. Захотелось выкрикнуть: «Молчи!» Или просто зажать рот ладонью. Но слова уже потянулись от Сашки к ней, обвились вокруг шеи, сдавили так — не продохнуть.

— Я вообще не очень сдала. Не совсем отстойно, конечно, но могла бы лучше. Если бы… — должна была зависнуть пауза, но Саша ее точно сглотнула. — В прошлом мае у меня маму убили. И отца с сестрой. Так что, сама понимаешь, я не в лучшей форме к экзаменам подошла.

Женя почувствовала: ей не удается даже моргнуть, не то что произнести какие-то слова. Смотрела на нее и не дышала.

— Поэтому и не поступила никуда. Даже не пыталась.

Видимо, расслышав, Артур обернулся:

— Саш, все нормально?

— Вполне, — отозвалась она. — Не думай, мы тут не меряемся глубиной горя…

И улыбнулась Жене: