Рим должен пасть

Впрочем, расслабляться сержант счел преждевременным. К нему по стене приближались двое. Федор подхватил щит отправленного к предкам мятежника и успел принять на него удар нападавшего, затем пригнулся и ткнул его острием в живот. Раздался треск вспарываемого доспеха, и лукан, выронив оружие, улетел вниз за своим собратом. А третий на него напасть не успел. На стене показались еще два морпеха, Квинт и Катрий. Оба рванули в разные стороны, причем Квинт на ходу сориентировался и быстро заколол оставшегося противника командира, набросившись на него сбоку. А Катрий убил лучника, отрубив ему голову, но тут же сам получил стрелу от другого, упав замертво.

Едва морпехи Гнея расправились с последними врагами на этом участке сражения, как из пролома, у которого скопилось больше всего луканов, раздался дикий рев, и в крепость посыпались легионеры Требониуса, сметая всех попадающихся под руку неприятелей. В результате, они пробились к воротам и открыли их. Внутрь хлынули римляне. И спустя полчаса битва завершилась закономерным финалом. Крепость луканов перешла в руки победителей, вырезавших всех, еще оставшихся в живых. Так приказал Гней.

На следующее утро, оставив в лагере три манипулы — в том числе и возглавляемое им подразделение — главный центурион выступил со всеми остальными в новый поход. Римляне, выслав вперед разведчиков, прошерстили всю боковую долину до самого моря и спалили еще три найденные там деревни, не встретив никакого сопротивления, а затем вернулись в лагерь. Видимо, взятая накануне крепость была самой мощной в округе.

Чайку после ночной атаки неожиданно для него еще раз повысили в звании. Гней сделал его опционом вместо убитого Спурия, хотя Федору казалось, что ему полагался за это лишь какой-нибудь почетный венок в качестве награды. Ведь, как ни крути, он оказался первым, кто смог ворваться во вражескую цитадель и очистить свой участок боя от врагов. И пусть не он открыл ворота, но закон есть закон.

Гней же сразу после атаки построил манипулы и объявил о назначении нового опциона. Но и про венки не забыл. Правда, объявил об этом только на следующем построении, вечером. Сообщил легионерам перед строем, что Федору за выдающуюся храбрость, как первому, кто взобрался на крепостную стену во время осады укрепленного города, полагается золотой венок. И, кроме того, ему же полагался дубовый венок — за спасение жизни товарища, то есть Квинта, в самом первом бою с луканами. Новоиспеченный опцион пытался заикнуться, что и Квинт сегодня почти спас ему жизнь. Но центурион отмахнулся, сказав «У тебя же в руках оставался меч. Значит, и сам отбился бы». Словно исподтишка наблюдал за действиями сержанта. А потому, в соответствии с церемонией, Квинт собственноручно вручил другу дубовый венок и с этого момента вплоть до конца жизни обещал относиться к нему, как к родному отцу. Сообщив, что золотой венок новому командиру вручать будет лично Памплоний, Гней закончил на этом приятные новости.

Так что, добравшись до своей койки после сытного ужина, Федор заснул опционом. Это была самая стремительная карьера в жизни Чайки. В родной российской армии, чтобы дослужиться до сержанта, он канетелился полтора года. А здесь и пары месяцев не прошло — уже лейтенант. Правда, прежде ему не приходилось каждый день убивать людей, а здесь это стало в порядке вещей. И первое, о чем Федор, пробуждаясь утром, попросил римских богов — избежать отныне и до скончания веков исполнения приказа о децимации. И не прирезать по приказу когда-нибудь, например, Квинта, которого, к его бурной радости, тоже повысили — он стал тессерарием вместо Федора. Узнав об этом, Квинт уже больше и не вспоминал о том, что наградной дубовый венок миновал его голову.

— Городов у луканов немного, особенно таких крупных, как Тарент, — делился информацией Квинт с новым опционом, гордо шествуя спустя сутки во главе изрядно поредевшей манипулы, возвращавшейся по приказу центуриона в базовый лагерь на берегу моря, — они в основном по деревням живут, как и многие. Но в этом-то вся и штука, брат Тертуллий. Чтобы их истребить, нужно долго прочесывать горы и леса. А это трудновато. Так что нам еще повезло, что мы загнали их в крепость и всех скопом уничтожили.

— Да уж, — подтвердил Федор, вспоминая убитого им на стене крестьянина с топором, — повезло…