Рим и его враги

Тактика, используемая на поле боя, не была изощренной. «Они не интересуются чем-либо сложным», - говорится в «Стратегиконе», их обычная тактика ограничена открытой атакой или ожиданием неприятельской атаки. Сложной тактики трудно добиться, так как, хотя люди в шеренгах достигли некоторого взаимодействия, они не тренированны и, таким образом, не в состоянии осуществлять сложные маневры.

ТЕОДОРИХ, ОСТГОТСКИЙ КОРОЛЬ

Теодорих родился в середине V в., в семье Амал, возглавлявшей одну из готских групп на севере Балкан. В 461-462 гг. его отправили как заложника в Константинополь, где он оставался в течение десяти лет, получив там образование. Став наследником своего отца в 474 г., он провел 15 лет, пытаясь путем переговоров или устрашения восточного императора Зенона создать базу для своего народа на Балканах. Успех Теодориха отмечен его назначением в качестве римского полководца в 476-478 гг. и затем в 483-487 гг., когда Зенон использовал его против других соплеменников на Балканах, а также в исаврийском восстании на востоке. В результате отпора мятежникам были разграблены города, такие как Стобы в 479 ., или опустошены провинции, например Македония и Фессалия в 482 г.

Смерть Теодориха Страбона, главного соперника готов, в 481 г. позволила Теодориху объединить большую часть балканских готов под предводительством Амала, но он еще не мог достичь своей главной цели - приобретения безопасной и плодородной земли. В 488 г. Зенон согласился, чтобы Теодорих двинулся в Италию для наступления на Одоакра (который правил после свержения последнего западного императора в 476 г.), преуспев, Теодорих мог бы править от имени Зенона. Теодорих вынудил Одоакра вернуться в Равенну, после трехлетней блокады соперник согласился разделить власть, но Теодорих вскоре обвинил Одоакра в предательстве и велел убить его. Смерть Зенона в 491 г. усложнила положение Теодориха, но в 497 г. император Анастасий признал его как правителя Италии. Для своих сторонников Теодорих был королем, иногда даже августом (императором), статус, к которому он явно тяготел, хотя был осторожен в отрицании своего подчиненного положения в отношениях с Константинополем.