Рим или смерть

Всю ночь с 3-го на 4-е июня защитники холмов Джаниколо по приказу Гарибальди рыли траншеи и минировали подходы к крепостным стенам и бастионам. В Риме горожане снова воздвигали баррикады: не жалели ничего, выносили из домов комоды, столы, стулья, кровати. Мужчины катили бочки, несли корзины и мешки с песком и землей, бревна, булыжники с развороченной мостовой. Пока оставалась хоть искорка надежды, Рим собирался сражаться до последнего. А искорка эта была – Джузеппе Гарибальди. Он знал, как верят в него римляне. Их преданность была для него дороже почестей, званий и славы.

Сейчас Гарибальди было не до славы – предстояло подготовить за ночь новую линию обороны и назначить начальника штаба вместо погибшего Даверио. Он без колебаний предложил этот пост Манаре.

– Знаю, вы предпочли бы остаться командиром ваших берсальеров, – сказал ему Гарибальди. – Но Даверио убит, а мне нужен начальник штаба. Вот я и подумал, Манара, что вы, с вашей ломбардской основательностью, подходите больше других.

Манара сразу согласился, Гарибальди облегченно вздохнул – боялся, что тот откажется.

– Теперь можно и обсудить план обороны, – продолжал он. – Если я хоть что-то понимаю в военном деле и в людях, Удино атаки не начнет, а перейдет к планомерной осаде.

– Скорее всего так, – подтвердил Лавирон, принявший командование артиллерией. – Для этого он и возводит земляные насыпи. Под их прикрытием установит осадные гаубицы и потом будет расстреливать крепостные стены.

– Не дадим, – сказал Гарибальди. – Но для этого важно удержать Вашелло. – Он посмотрел на Джакомо Медичи. – Там тоже нужны люди с крепкими нервами. Джакомо, защищать Вашелло будут твои берсальеры. – Медичи вытянулся, взял под козырек. – Держись, старина, завтра пришлю тебе подмогу.

Час спустя берсальеры Медичи заняли позиции на вилле Вашелло.

Французские батареи принялись крушить Вашелло из орудий и очень скоро превратили виллу в груду руин. Но ее защитники стояли насмерть. Редкую ночь французы не пытались взять Вашелло штурмом, и всякий раз берсальеры Медичи в штыковой схватке отбрасывали их назад.

От крепостных стен римские саперы прорыли к Вашелло траншеи, и в сумерках на виллу пробирались волонтеры – приносили берсальерам еду и патроны. Собственно, виллы уже не существовало, остались одни горы белых камней, из которых берсальеры соорудили баррикады. Французы превратили бы в каменную крошку и эти развалины, если бы не Лавирон. Его батареи с бастиона Мерлуццо днем и ночью поливали картечью все подступы к Вашелло, заставляя французов поглубже зарываться в землю. Орудийная канонада не смолкала ни на час. Теперь главный свой огонь французы перенесли на виллу Саворелли – штаб Гарибальди.

На третий день осады в штаб прибыл военный министр, генерал Авеццана. Он задумал нанести ночью внезапный удар по французам и хотел провести рекогносцировку местности. Крепко пожав Гарибальди руку, спросил:

– Джузеппе, откуда всего лучше видна эта чертова вилла Четырех Ветров?

Гарибальди повел его на балкон.

– Мой наблюдательный пункт, – объяснил он Авеццане.

Едва они подошли к перилам, как снайперы-зуавы открыли по ним прицельный огонь. Одна пуля пробила фуражку Авеццаны, вторая просвистела совсем рядом и вонзилась в стену.

Авеццана невозмутимо продолжал разглядывать в бинокль позиции французов, сделал нужные пометки и только потом спустился вниз.

Утром Гарибальди, как всегда, поднялся на балкон – он был заложен с трех сторон мешками с землей.

– Кто придумал? – удивился Гарибальди.

– Приказ военного министра Авеццаны, – ответил Манара.

С каждым днем французские артиллеристы все точнее пристреливались к вилле. Манара предложил Гарибальди перенести штаб чуть дальше от крепостной стены, на виллу Спада.

– Отсюда лучше обзор, – ответил Гарибальди. – Ну а если убьют, значит, такая судьба.

И суеверно потрогал обломок кораллового рога.

– Да, – согласился Манара. – С судьбой не поспоришь.

Нет, ни Гарибальди, ни его офицеры не были храбрецами напоказ. Просто они знали: сейчас, в эти страшные дни, все ждут от них небывалой отваги, чтобы и самим укрепиться духом. Вот почему они даже слегка бравировали своим презрением к смерти и под градом пуль шутили особенно охотно; пусть солдаты видят – они не дрогнули.

А положение с каждым днем становилось все тяжелее. Розелли присылал подкрепления скупо и неохотно. Между тем силы защитников виллы Вашелло таяли.

Наконец Гарибальди не выдержал – самовольно перебросил на передовую полк берсальеров под началом Векки.

Темной ночью они незаметно заняли позиции в виноградниках и в крестьянском домике у самой виллы Вашелло.

Как только французы узнали об этом от своих лазутчиков, они открыли по дому ураганный огонь из осадных гаубиц и орудий. Прорыть к нему траншеи саперы не успели, и берсальеры Векки оказались отрезанными от своих. Лишь на третий день в сумерках Векки удалось ползком добраться до крепостной стены. Он решил сам доложить Гарибальди обстановку и попросить у него несколько саперов – иначе им долго не продержаться.