Рим: история города

Вывесок и афиш в Риме очень много. У города долгая традиция сатиры и политических комментариев. Начало ей положили так называемые говорящие статуи (statue parlanti). Самой знаменитой из них была Пасквино, сильно поврежденная временем античная скульптурная группа. Статуя изображала Аякса с мертвым Ахиллом (по мнению других — Менелая с мертвым Патроклом). Скульптуру обнаружили за дворцом Браски у площади Навона. На шею фигуры вешали стихи, политические статьи в поддержку кого-то, но чаще — разоблачающие, а также шутки. Иногда это делают и сейчас. По временам Пасквино вступал в долгую дискуссию с другой, такой же словоохотливой статуей — Марфорио, речного бога, или Бабуино, человека с телом обезьяны. Беседа между статуями в форме вопросов и ответов могла быть направлена против пап, императоров, королей или диктаторов. Эпиграмма в восьмой главе вышла из пасквинады, направленной против папы Александра VI. Более современные сатиры атаковали лидеров фашистской партии. Были шутки, основанные на акронимах, например известная римская аббревиатура SPQR — «Сенат и народ Рима» расшифровывается нынче так: «Sa il Podesta Quanto ha Rubato» — «Только губернатор знает, сколько он украл». Аббревиатура названия фашистской партии (PNF) быстро превратилась в комментарий по поводу ее жадности: Pasqua, Natale, Ferragosto (Пасха, Рождество, Вознесение) — в эти праздничные дни обычно давали взятки. Весна 1999 года принесла свежий урожай пасквинад, на сей раз они были направлены против НАТО и американской агрессии на Балканах. Пасха в Сербии (Pasqua in Serbia) была отмечена стихотворением, бичующим империализм Штатов и их воинственность:

Американские спасатели-мясники Отметили Пасху смертью и разрушением.

Советую постоять в Риме возле заборов и почитать, что на них написано. Надписи часто забавны, иногда провокационно непристойны, но скучных текстов я не встречал. Ремонт на вокзале Термини в 1998–1999 годах показался вечностью. Проходить мимо вокзала было еще неприятнее, чем до ремонта (это единственное место в городе, где я испытываю страх). Но мне понравился огромный плакат на строительных лесах с изображением розового бутона и текстом, который я привел в качестве эпиграфа к этой главе. Нас заверяли, что к миллениуму Термини расцветет. Мне казалось, что такая метафора — нежный розовый бутон — меньше всего подходит огромному модернистскому зданию, построенному в начале 1960-х годов. Возможно, это был намек на последнее слово гражданина Кейна[51]. Если это так, можно не сомневаться, кролик Багз Банни будет доволен, так как в качестве девиза для открывающегося развлекательного комплекса «Уорнер Бразерс Виллидж» в бывшем порнографическом кинотеатре на площади Республики взят почти его образ. Семьи, во всяком случае, будут спокойны. И в самом деле, Рим начинает пахнуть розами.

Зеленые насаждения преобразили территорию УРЭ. Прошли годы — деревья и кусты выросли. Музей римской цивилизации — местный храм дидактики — напоследок меня порадовал. Сделал это большой пластиковый Рим, макет города, каким Рим был когда-то, пока не превратился в безобразные обломки, которые я видел в начале своего визита. Модель представляет город во времена Константина в масштабе 1:250. Зрелище впечатляет. Страшась урона, который я и трое пожилых немецких учителей можем нанести макету, нам позволили смотреть на него сверху. Это был уже не прежний ночной кошмар, а приятный сон. На крошечной площадке Риму и его культуре вернули порядок. Взирая, словно с небес, мы могли простить городу его уродливые моменты и даже стереть их из своей памяти. Эта модель была создана для выставки, долженствующей прославить фашистское государство и объединить его с античным Римом. Мы смотрели на этот тугой бутон, словно ожидая, что на наших глазах он распустится в пышную розу.

Глава четырнадцатая Вечный Рим Траттория «Дель'Омо Джино»

Quando hie sum non jejuno Sabbato; quando Romae sum jejuno Sabbato…

Когда я в Милане, то не пощусь по субботам; когда в Риме — пощусь…

Святой Амброзий в письме святому Августину