«Рим». Мир сериала

Д. Пучков: Клеопатра сбоку: «Как мило — жена и любовница прибыли вместе, чтобы повидаться с тобой». — «Молчи, женщина! Чего они хотят?» — «Не знаю. Что им сказать? Они скоро будут здесь». — «Дай подумаю. По собственной воле они бы не приехали, значит, их отправил Октавиан». — «А зачем?» — «Зачем присылать мою жену — только если за каким-то примирением». — «Ты должен ей отказать». — «Разумеется, именно этого он и хочет». Молодец Марк Антоний, умен. «Вынуждает меня публично выбирать между ней и тобой, а когда я ее отвергну, а я отвергну, у него будет повод для объявления войны». — «А чего ты тогда такой мрачный? Ты добился того, чего хотел, — войны, которую начнет он, войны, к которой ты не стремился». — «И все же мне это не нравится. Он наносит удар по моей поддержке народа и будет думать, что перехитрил меня». — «Какая разница? Главное, чтобы в войне победил ты». — «Пожалуй, так». — «В любом случае надо быть приветливыми хозяевами. Устроим чудесный прием. Чермиан, давай управляющего кухней». — «А тебе бы это понравилось, да — унизить Атию, смотреть, как она мучается, пока ты играешь в царицу?» — «Играю в царицу? Да я и есть царица!» — «Ты меня поняла!» — «Нет, не понимаю». — «Ты просто хочешь выставить нашу любовь перед ней напоказ». — «А почему бы и нет? — говорит чаровница Клепа. — Мы ведь любим друг друга, а ты больше не любишь ее — ну пусть узнает об этом. Это доброе дело, она перестанет грезить о тебе. Я права? Ты больше ее не любишь?» — «Конечно, не люблю, и ты знаешь, что я ее больше не люблю, но все же публичного унижения она не заслуживает» — последние, так сказать, угольки страсти тлеют еще в Марке Антонии, он сопротивляется. «Да в этом весь смысл, они здесь для того, чтобы их унизили!» — «Не думаю, что она это знает, иначе ее бы здесь не было. Думаю, ее бл…ский сынок манипулирует ею». И тут поступает радикальное предложение: «Ну тогда давай их убьем». — «Что ты сказала?!» — «Атия не будет унижена, потому что Атия умрет, а Октавиан поймет, что тебя не провести. Это идеально». — «Мой народ будет презирать меня как убийцу жены». — «Ну хорошо, тогда их корабль утонет по пути домой». — «Нет!» — «Такое часто бывает». Такие решения отличные! «Нет! Я серьезно — нет». — «Понятно: либо ты трус, либо у тебя до сих пор к ней чувства, — давит на больное гадина. — Так что из этого правда?» — «Закрой свою бл…скую пасть!» Настоящий военный!

К. Жуков: Пытается доминировать безостановочно. Но уже видно, что коготок увяз. А значит, и всему Марку Антонию пропасть.

Д. Пучков: Нельзя, нельзя так с бабами. Это политическая близорукость.

К. Жуков: Но в фильме все показано идеалистически — всем рулят отношения между людьми. На самом деле у них были конкретные интересы. Марк Антоний не из-за Клеопатры окопался в Египте, а потому что Октавиан обосновался в Риме. А раз Марк Антоний в Египте, ему нужно отстаивать местные интересы и опираться на местную публику. Ну и идея, что он пошлет свою жену и это спровоцирует войну, просто несерьезная. Элита Рима вела себя так, что настроить римскую публику против кого-то из-за того, что он с женой как-то не так обошелся, было нереально. Вот если сейчас расскажут, что Филипп Киркоров, понимаешь, опять спит с Аллой Пугачевой. И что?

Д. Пучков: Никому не интересно.

К. Жуков: Всем по фигу! И тогда было по фигу, все уже наелись этими выступлениями. Говорили, что Цезарь гомосек и шпилил Октавиана — это же, однако, не отвратило от него римскую публику. Почему? Потому что половина была уверена, что это байки, а второй половине было наплевать.

Д. Пучков: А трезвомыслящие люди говорили: «А что, Октавиан симпатичный, почему бы нет?»

Дамочки прибывают ко дворцу. «Боги! Какое жуткое сооружение!» — «Зато большое». — «Это верный признак вульгарности. Род Птолемеев происходит от козопасов. Почему двери не открыты?» Никто их не встречает.

К. Жуков: Зато из парадных дверей выбегает Иокаста.

Д. Пучков: «Может, вернемся на корабль?» — «Исключено. Останемся здесь, пока эти жалкие людишки…» Открывается дверь. «Ну наконец-то!» — «Ио-каста, это ты?» — «Конечно, я, а кто еще?» — «Что с тобой?» — глядя на всю эту прелесть.

К. Жуков: А она в парике.

Д. Пучков: «А, это? Ее величество не любит римский стиль у подчиненных женщин. Весьма неразумно, на мой взгляд, но на что не пойдешь ради спокойной жизни, да? А теперь мне даже нравится. А вы что здесь делаете? Прибыли на день крокодила? Так я его называю, никак не могу выучить их язык. Она вопит, а я притворяюсь придурочной, и она перестает».

К. Жуков: Удобно.