«Рим». Мир сериала

К. Жуков: «Только что про тебя думал. Знаешь, бывает так: идешь по форуму, думаешь о какой-нибудь бабенке, а тут тебе навстречу она и идет».

Д. Пучков: Волосы до жопы, да?

К. Жуков: Да-да-да. «Я пришел вам сказать замечательную новость». И тут же забыв про новость, принялся угрожать Цицерону: «Если еще раз услышу, как твое имя склоняют рядом со слухами о предательстве, я тебе обе руки отрублю…»

Д. Пучков: Твои пухлые ручонки.

К. Жуков: Да-да-да.

Д. Пучков: «И приколочу к дверям сената». Так реально делали или это только угроза?

К. Жуков: Судя по всему, это для фильма придумали. Рядом сидит безучастный Брут, но когда Антоний уходит, он говорит: «А что за новость-то?» – «Хорошая новость в том, что Цезарь утопил в крови войска египтян. Что за гениальный чувак!» На этом серия почти заканчивается. И финальная сцена – лучшая за всю серию: Цезарь выносит из фараонского дворца ребенка явно мужского пола, и выстроенные легионы начинают бить в щиты, кричать: «Аве Цезарь!»

Д. Пучков: «Слава Цезарю!»

К. Жуков: И Тит Пулло стоит в полурасстегнутом шлеме…

Д. Пучков: Ну, Пулло-то орет: «Ура! Ура!», а Ворен сбоку…

К. Жуков: Тут на него посмотрел Ворен…

Д. Пучков: Скромнее надо быть. Пятерка! Всем надо было по ящику «Оскаров» дать только за эту сцену.

К. Жуков: А как там они харями своими торгуют непрерывно всю серию – когда привели в мегапаланкин Пулло вместо Ворена и карлица смотрит на Клеопатру.

Д. Пучков: Супер!

К. Жуков: Восьмая серия – это, повторяюсь, одна из моих любимых.

Д. Пучков: Режиссер гениален, актеры выше всяких похвал, и даже отсутствие историчности строго на пользу. Вот как кино снимать надо!

К. Жуков: Несмотря на отсутствие историчности, они главные реперные точки соблюли все. Ну и ладно. Кино, к сожалению, не позволяет бесконечно раздувать количество персонажей – зрители запутаются.

Д. Пучков: Что почитать обо всем этом жаждущим ознакомиться с истинным положением дел?

К. Жуков: Ну, во-первых нужно почитать «Записки о гражданской войне» самого Кая Юлиуса Кайсара. В «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха много информации об этом. И о предыстории, и о шашнях Помпея с Птолемеем XII. Плутарха читать советую, написано живо, интересно.

Ответы на вопросы про восьмую серию

Мог ли беглый раб выдать себя за гражданина с некоторой долей успеха, если у него на лице не было «палевных» отметин?

К. Жуков: Мог, наверное. Мы не имеем по этому поводу каких-то конкретных сведений. Ловкачи наверняка попадались.

Мог ли гражданин не владеть латынью? Жил бы в какой-нибудь Таррагоне паренек, говорил на своем вестготско/протокаталанском диалекте, как и вся его семья, а тут – бац – пора служить в легионе. И как ему быть?

К. Жуков: Тяжело им было. Нужно учесть, о каком периоде мы говорим. Если это время республики, описанное в сериале «Рим», то таких граждан еще быть не могло, потому что тогда все граждане республики проживали в Италии, у них латинский был родной. Процесс огражданивания неиталиков только начинался. Во время империи такие люди появиться могли. Хотя процент совсем не понимавших латыни, видимо, был небольшой. Латынь – это язык делопроизводства, язык внутриимперского и по большому счету международного общения. Ну а в легионе пареньку из Таррагоны быстро бы объяснили, что такое ad scutum de clina. (Дословно: «к щиту повернись!», т. е. «нале-во!»).

Вы говорили о стременах и лошадях в Античности. Упомянули, что лошади тогда были меньше. Разве это так? Если посмотреть на конную статую Марка Аврелия, то пропорции вполне себе нормальные. Не могли же кони вырасти со времен Цезаря за какие-то 200 с небольшим лет? Или, может, Марк Аврелий был не очень высокий и конь небольшой, потому все так гармонично и смотрится?

К. Жуков: Во-первых, лошади были разные. Я сказал, что в среднем они были заметно меньше, чем сейчас, и это остеологический, черт возьми, факт. Встречались ли крупные лошади? Конечно. Но их было немного. Если посмотреть на конную статую Марка Аврелия, то легко заметить, что ноги всадника примерно на четверть болтаются ниже брюха лошади. А у современного всадника ноги находятся заметно выше, то есть лошади стали крупнее.