Римаут

Доктору Кольберу не спалось. Одна из проблем последних лет его жизни – мучения от бессонницы. Не самая важная, но иногда очень изматывает, особенно если потом следует ранний вызов. Надо идти к больному, а врачу самому бы кто помог. Да и голова соображает плохо.

Кольбер отложил книгу и протер уставшие глаза. Пора уже ложиться, пора. Четыре утра без нескольких минут. Но именно в этот момент во входную дверь позвонили. Сперва коротко и несмело, потом непрерывно, не отнимая пальца от кнопки. При этом звонящий умудрялся колотить в дверь кулаком. Их там несколько? Или это один, но настойчивый посетитель?

Накинув поверх пижамы старомодный халат, доктор поплелся к двери. Одна из проблем врача – не вызовешь вот в таких случаях полицию. И не отключишь звонок, чтобы не мешал. Кому-то нужна помощь…

Да, он угадал, за дверью, выходившей не в дворик, как почти у всех жителей Римаута, а прямо на улицу, было немало людей. Из косо припаркованной, стоящей почти капотом в стену машины, незнакомый молодой человек вытаскивал юношу. Рядом бестолково суетилась женщина со странной, обезображенной выдранными клочьями волос, прической – Кольбер узнал недавнюю пациентку. Да-да, она из этой семейки, купившей домик Реца… А, Мария! Да, точно. Мария Фроман. Поморгав уставшими глазами, Кольбер узнал и юношу, которого уже несли к его двери. Виктор. К нему вызывали в первую же ночь после приезда.

– Что случилось? – придерживая дверь, спросил врач.

– Нервный припадок, доктор! – запыхавшись от тяжелой ноши, пояснила девушка. Сестра? Да, наверное, сейчас неважно. – Мы ехали на машине, когда у Вика началась лихорадка. Всего трясет, говорит что-то бессвязное, потом пена изо рта пошла. Мы сразу к вам. Пожалуйста, помогите!

Ехали на машине в четыре утра? Гм. Ну, молодежь бы он еще понял, хотя и с трудом, а вот куда с ними направлялась мать?! Конечно, не его заботы, но что-то здесь не так.

– Заносите его сюда! Нет-нет, в левую дверь, в мою спальню не надо. Да, свет включите, девушка, а парня – Виктора, верно? – на кушетку.

Доктор сейчас был в своей стихии. Куда-то отступила бессонница, он совсем забыл о недавнем разводе – долгом, нудном, в результате которого и оказался здесь, в городке. Приехал почти наугад, да так и прижился. Очень уж неуютно было оставаться на родине.

– Рефлексы сильно замедлены… Шоковое состояние, очевидно. Его что-то напугало или же это развитие первоначального психоза двухдневной давности. Кстати, а где ваш глава семьи? Не решился приехать?

На невинный вопрос доктора все отреагировали по-разному, но довольно странно: высокий мужчина вздрогнул, словно вспомнив что-то неприятное, девушка медленно повернула голову и уперлась в доктора взглядом, а Мария сжалась, как от окрика.

Вся семья – психопаты, подумал Кольбер.

На вопрос никто не ответил. Опять же не его дело, но надо бы позвонить в полицию. Похоже, здесь какой-то криминал.

– Подержите больного! – скомандовал мужчине доктор. – Я его пристегну сейчас, как бы он себя не травмировал. Девушка, уведите пока маму в прихожую.

Виктор начал биться в судорогах. Жутковатое зрелище, даже для привычного ко всему врача – глаза закатились, из-под прикрытых век сверкают только белки, пена стекает из уголка рта, а руками молотит – не дай бог попасть под удар!

Лекарства подействовали не сразу. Хотя мужчина явно проходил какое-то медицинское обучение, Кольберу очень не хватало помощницы. Но Лири и держал, и шприц набрал вполне грамотно – спасибо и на том.

Минут через десять Виктору стало немного легче.

– Приступ снят, но вот прогноз совершенно неясный… – вытерев лоб, заметил Кольбер. – В стационар надо. Я это сразу его отцу сказал, но ведь все умные, все знают, как лучше.

Лири пожал плечами. По сравнению с той чертовщиной, которая здесь творится, нервный припадок у брата Агаты – вообще мелочи. Вылечат как-нибудь.

– Доктор… Спасибо вам огромное, но нам необходимо ехать. Вопрос жизни и смерти, поверьте! Он может остаться под вашим наблюдением до… где-то до полудня? Потом его перевезут в больницу.

Кольбер задумался. Часов в восемь позвонить сиделке, на полдня с ней, даже если будут вызовы… Да, вполне.

Об этом он и сказал агенту. Тот крепко пожал руку врачу и поспешил забрать женскую часть семьи Фроманов. За окном фыркнул двигатель, по окнам мазнули зажженные фары, и вся компания уехала.

– Огонь! – внезапно сказал Виктор. – Он горит!

Кольбер оторвался от своих мыслей и обернулся. Глаза у юноши открыты, но совершенно пусты. Бредит?

– Кто горит? – на всякий случай уточнил врач.

– Отец… Он горит! Его сжег призрак! Он…

Кольбер вздохнул и пошел в спальню за телефоном. Надо позвонить Томасу, он же просил извещать обо всем странном, связанным с этой семейкой.

– Нас всех сожгут! – крикнул ему в спину Виктор.

Ничего. Ремни прочные, лекарство надежное. Пусть кричит, минут через двадцать уснет. А если нет – надо будет сделать второй укол.

Тем временем Лири уже довез Агату и ее мать почти до станции. Дальше переезд через рельсы и прямая дорога до Адлерауге, какие-то сорок километров – чепуха, по пустой ночной дороге.