Римская империя. Рассказы о повседневной жизни

– Стой! Что за люди? – завопил начальник стражи, угрожающе взмахивая длинным копьем, словно встречая нападающего неприятеля.

На самом деле, он отлично знал, что за телеги подъехали; и подъехавшие знали, что они будут так встречены, а потому вышедший вперед староста отрапортовал, как полагалось, кто они и зачем явились. Начальник отправил двоих солдат доложить управляющему. Но не сразу отворились тяжелые двери. Управляющий прислал своего человека, чтобы пересчитать крестьян и повозки; и когда оказалось, что все ожидаемые налицо, разрешил впустить их внутрь стены, проверяя, не несут ли они под платьем оружия.

Крестьян провели на задний двор. Это была просторная, выложенная каменными плитами площадка, по трем сторонам которой тянулись закрома и амбары – низкие каменные сараи без окон, а на четвертую выходили зады господского дома. Посредине стояли большие весы и глиняные кувшины разной величины для измерения жидких продуктов. Долго дожидались пришедшие, пока соблаговолил появиться сам управляющий. Он вышел под руку с Аллием Максимом. Оба почему-то громко хохотали, оба были с красными потными лицами, оба делали вид, что и не замечают крестьян. Потом прислужники вызывали по списку отдельных крестьян, которые разгружали свои телеги, а продукты взвешивались на весах. При этом прокуратор и кондуктор, как два ястреба, зорко наблюдали за этой церемонией, все время придирались, старались уличить крестьян в обмане – и кричали на них. Проверенные продукты дворовые люди уносили в кладовые. В душе и Аллий Максим, и управляющий были очень довольны тем, что они получили с крестьян, и тем, что крестьяне покорно привезли и то, что с них потребовали наперекор уставу. Но показать это «презренным мужичишкам» они не хотели: хороший хозяин и начальник должен был оставаться строгим и грозным. Принесли затем таблицы, на которых записано было, что из обязательных работ было выполнено каждым крестьянином и чего они не делали. Так повелось уже давно в императорских имениях, что кроме оброков крестьяне должны были отбывать еще и барщину, т. е. работать для господского двора. В уставе имения, составленном от имени самого державного хозяина – императора, определялись размеры барщины. И в Бурунитанском имении по уставу, данному императором Гадрианом, полагалось, чтобы проживавшие в нем крестьяне работали на барском дворе по шести дней в году. Каждый из них обязан был являться для полевой работы с своим рабочим скотом, причем из этих шести дней два приходилось на пахоту, два – на бороньбу, два – на жатву: такая повинность не была тяжелой, и крестьяне исправно и безропотно ее выполняли. Но этот старинный устав Гадриана давно уже перестал исполняться. И управляющий, и главный арендатор распоряжались крестьянами, как своими людьми: кроме полевых работ, сгоняли их то на починку стены господской усадьбы, то на постройку новой бани, то на возведение алтаря в честь императора. Давно уже сделалась для крестьян обязательной сторожевая служба в имении, которую они отбывали по очереди. Да и полевые работы давно превышали установленные шесть дней. Просто крестьяне должны были по первому зову управляющего, бросив свои дома и хозяйства, являться для всякого рода работ. А когда они запаздывали или уклонялись от этого, то их заносили в разряд штрафованных – и налагали на них двойную, сверхурочную барщину. Управляющий и кондуктор могли безнаказанно притеснять крестьян, которым некому было жаловаться.

Один из приказчиков управляющего стал громко читать по списку, какие упущения и ослушания числились за крестьянами. Последние столпились, с недоумением слушали про свои провинности. Они молчали, печально опустив головы, чувствуя свою беззащитность. А прокуратор и Аллий Максим все что-то шептались и злобно подсмеивались.

– Ну вот, презренные бродяги, – завопил прокуратор, багровея и размахивая кулаками, – видите вы, какие вы плохие работники божественного Цезаря и нас, его помощников. Вы ленивее и негоднее простых рабов. И я знаю, чем вас донять! Завтра же на заре вы придете сюда все и целых пять дней вы будете здесь делать то, что вам укажет наш милостивый и великодушный Аллий Максим!

В толпе крестьян произошло движение. Послышались робкие возгласы:

– Мы не рабы, а свободные люди… мы римские граждане… это оскорбление римского имени и величия. Мы пришли работать к великому императору, и его воля для нас – священный закон…

– Что?.. Вы поднимаете бунт? – в исступлении закричал на них управляющий. – Аллий Максим, друг, будь ты свидетелем, что эти дрянные людишки хотят нам писать закон… Мы не потерпим этого святотатства!

– Мы отстаиваем только свое право, – спокойно сказал выступивший вперед седовласый староста крестьян.

– А… вы прав захотели, дохлые собаки? – хрипел управляющий. – Я вам покажу права! Говорите, несчастные, явитесь вы завтра сюда, как мы повелеваем от имени императора Августа?

– Мы обязаны трудиться шесть дней в году, смотри сам, вот устав божественного Гадриана, – начал было староста, но прокуратор не дал ему закончить.