Римская история. Книги LXIV-LXXX

20(1) Что касается квадов и маркоманов, приславших посольства, то двадцать тысяч воинов, размещенных в крепостях во владениях обоих этих народов, не позволяли им ни пасти скот, ни возделывать землю, ни заниматься в безопасности чем-либо еще, но следили за тем, как они выдают находившихся у них перебежчиков и многочисленных пленников, при этом сами воины не подвергались никаким серьезным лишениям, так как имели и бани, и обилие всех необходимых припасов.(2) Поэтому квады, не желая терпеть у себя эти гарнизоны, предприняли попытку переселиться всем народом в пределы семнонов. Однако Антонин, заранее узнав об их намерении, преградил дороги и воспрепятствовал их уходу. Таким образом, это свидетельствует о том, что он хотел не завладеть их землей, но наказать этих людей.

21(1) Наристы, страдая от лишений, перебежали на нашу сторону сразу в количестве трех тысяч человек и получили землю на нашей территории.

33(4²) И если бы Марк прожил подольше, он овладел бы всей этой страной; однако он скончался в семнадцатый день марта, но не от болезни, которой тогда страдал, а, как я узнал из достоверного источника, от злоумышления врачей, которые желали угодить Коммоду.34(1) Готовясь принять смерть, он поручил своего сына попечению воинов (ибо не желал, чтобы считали, будто тот ускорил его кончину), а военному трибуну, просившему назвать пароль, сказал: «Ступай к восходящему солнцу, ибо я уже клонюсь к закату». После его кончины в числе прочих почестей ему была установлена прямо в здании сената золотая статуя. Так Марк ушел из жизни.

(2) Марк отличался такой богобоязненностью, что в неприсутственные дни жертвоприношения совершал дома. Он обладал всеми возможными доблестями и правил лучше всех, кто когда-либо был у власти; и хотя не мог похвастаться телесной силой, закалил свое очень немощное тело, сделав его исключительно выносливым.(3) Большую часть своей жизни он посвятил делам милосердия; именно поэтому, по-видимому, и был им построен на Капитолии храм Милосердия, которому он, однако, дал необычное и прежде неизвестное имя. Сам он был далек от любых прегрешений и ни добровольно, ни против воли их не совершал, но к чужим прегрешениям, в особенности со стороны своей жены, он относился снисходительно и никогда их не выискивал и не наказывал за них.(4) Если же кто-то хорошо проявлял себя на каком-либо поприще, того он хвалил и использовал для этого дела, а на прочие его поступки не обращал внимания, говоря, что никому не дано сделать людей такими, какими хотелось бы их видеть, и поэтому приходится использовать их такими, какие они есть, там, где каждый из них способен послужить государству. То, что сам он всё делал без всякого притворства, но в силу своей доблести, не подлежит никакому сомнению.(5) Ибо, хотя он прожил пятьдесят восемь лет, десять месяцев и двадцать два дня, из коих немалую часть он был помощником Антонина, а сам был императором девятнадцать лет и одиннадцать дней, тем не менее от начала и до конца он оставался одним и тем же и ни в чем не изменился к худшему. Вот каким без преувеличения совершенным и чуждым всякой неискренности мужем он был.