Римская сага. Том II. Битва под каррами

– Твой меч? – спросил он, с первого взгляда увидев, что оружие было действительно прекрасным. Мужчина в длинной серой накидке и таких же штанах, не спеша поднял глаза и окинул его внимательным взглядом. Лаций заметил, что тот был без обуви, хотя его ноги не были стёрты о камни и кожа не носила на себе следы ходьбы по камням. – Ты продаёшь его? – ещё раз спросил он молчуна. Тот кивнул и медленно протянул ему меч и ножны. На них был нанесён тонкий рисунок, и уже одно это говорило о том, что меч был не простым оружием, а ценным подарком. – Сколько? – коротко спросил Лаций, перекинув его из одной руки в другую, не в силах оторваться от треугольных насечек по всей длине лезвия. Затем сделал несколько взмахов и с удивлением заметил, что рукоятка удобно лежит в руке и меч не кажется тяжёлым. Взяв у одного из сопровождавших его ликторов палку, он без усилий разрубил её прямо в воздухе. Лезвие разрезало её, как стебель травы.

– Нравится? – тихо спросил продавец.

– Да, – ответил Лаций, покачав головой. – Сколько?

– Десять золотых монет, – со вздохом произнёс хозяин и погладил ножны.

– Сколько?.. – вырвалось у Лация от удивления. – Почему продаёшь? – ему стало интересно, откуда у такого неказистого человека такой роскошный меч.

– Деньги нужны, – ещё тише ответил босоногий незнакомец.

– Этот меч делали не здесь, – вдруг раздался голос другого человека. Это был старый кузнец из располагавшейся рядом кузницы. Он вытер руки о грудь и со знанием дела покачал головой. – Это меч его отца. Тот ещё с Тиграном Великим вместе воевал. Хороший меч! Очень хороший. Но, видишь, у него четыре дочери и один сын. Жена недавно умерла. Любил её очень. Она очень красивая была и работящая. Теперь ему совсем трудно. Сапоги продал, видишь. И всё равно всем должен. Осталось только дочерей продавать на рынке. Но они у него ещё совсем маленькие, много не дадут. Он долго не протянет. Верблюда украли, склада нет, торговля не пошла. Зато меч отца хороший.

– А сколько твой отец отдал за него? – спросил Лаций продавца.

– Не знаю. Он говорил, что Тигран подарил его после битвы.

– Да, такие вещи сейчас не делают, – снова вставил своё слово старый кузнец. – Наверное, железо в крови закаляли. Не иначе, как в крови. Видишь, как гнётся и не ломается! – он согнул лезвие почти пополам и со знанием дела покачал головой.

– Первый раз такой вижу! – с удивлением хмыкнул Лаций. – Как тебя зовут? – спросил он попавшего в беду хозяина меча.

– Сахиб, – сказал тот.

– Слушай, Сахиб, вот тебе пятнадцать монет. Мне надо пока отойти. Я пришлю за мечом своего слугу чуть позже. Хорошо?

– Благодарю тебя, щедрый римлянин! – став на колени, поклонился продавец. – Это очень много, и мне хватит, чтобы спасти дочерей и расплатиться с долгами!

– Хорошо, хорошо, только не кричи об этом на весь базар, – негромко произнёс Лаций и, похлопав несчастного отца по плечу, направился прочь. На торговую площадь он так и не вернулся, только отправил ликтора сказать, чтобы продавец оставил себе деньги и никогда больше не продавал этот меч. Эмилия долго не могла понять, почему он был так задумчив, но когда услышала историю Сахиба, так расчувствовалась, что не смогла сдержать слёзы и нежно обняла Лация за плечи. Ещё никогда она не любила его так, как сейчас, и готова была остаться с ним в Азии, если бы он только попросил её об этом.

Однако на следующее утро ликторы сообщили Лацию, что у входа в дом его ждёт вчерашний продавец меча. Когда того привели, он долго благодарил его и попросил пойти к одному кузнецу на окраине города, который мог бы сделать для него такой же меч. Тот, по его словам, приехал сюда несколько лет назад из новой римской провинции Галатии6. Сахиб сказал, что этот кузнец владеет тайнами древних мастеров и изготавливает мечи, которые могут рубить металл и камень. Эмилия ещё спала, и Лаций с двумя ликторами отправился на окраину города. Там он познакомился с невысоким жилистым кузнецом по имени Хазор и, перепробовав все его мечи и ножи, с удивлением заметил, что они действительно были очень хороши. Вернувшись к Эмилии, он с восторгом стал рассказывать ей об этом кузнеце.

– Мы разговорились с ним о мечах, и он знает не меньше меня! Ты представить себе не можешь, какой это мастер! Он понимает меня с полуслова, – восхищённо рассказывал Лаций.

– А я? – шутливо спрашивала Эмилия.

– Ты? – он на мгновенье замолчал, сбитый с мысли её кокетством, но потом ответил так, чтобы доставить ей удовольствие: – Ты понимаешь меня не с полуслова, а с полувзгляда. Это даже быстрей, чем стрела Купидона. Хотя, порой, ты понимаешь меня даже без взгляда, – он красноречиво вздохнул и закатил глаза вверх, изображая блаженство. Эмилия радостно рассмеялась и стала игриво бить его веером по плечам.