Римская волчица. Часть 2 (СИ)

Она шла за ним по коридору, думая, что скажет Люцию. Расскажет, как дралась за него, как боялась, как молилась несуществующим богам. Как оплакивала и как не сдавалась.

Над капсулой, склонившись, стояли Анаклет и еще пара техников. Врач посмотрел на Электру, лицо его совсем ничего не выражало. Бесцветное лицо. Не понять по нему, доволен ли он операцией.

— Реанимация прошла успешно.

Он замолк. Электра медлила. Пора было перевести взгляд с врача на пациента. Она медлила, и Анаклет неохотно продолжил.

— Исследования подтверждают, что активность мозга восстановилась. Я на коротко приведу его в чувство, сможете поздороваться. Потом снова усыпим, не меньше, чем на сутки. Постарайтесь его не волновать, а, наоборот, сориентировать как-то.

Электра подошла к капсуле, крышка ее была откинута. Наконец эта безразличная и непробиваемая, как лед или как само время, поверхность их больше не разделяет. Люций был укутан в термоодеяло — легкое, мягкое как облако, теплое и умное, оно подстраивалось под нужную человеку температуру. Основание капсулы как-то раздалось, распаковалось, превратившись в подобие кровати. Медицинская койка, она же операционный стол, она же прибор… что это я разглядываю капсулу. Почему не смотрю на него. Боюсь что ли.

Она заставила себя поднять глаза.

Люций лежал как заново рожденный. Мерное дыхание, теплый тон лица, розовые губы, идеально ровная кожа — он был не только несомненно жив, но и обновлен, исчезли синяки и ссадины на лице и пальцах, даже недавняя морщинка, которую она приметила во время свидания на Земле, разгладилась. Она ли не замечала раньше, скрывало ли эти приметы стекло — но теперь нельзя было не видеть: Люций возвращался из вечности лучше прежнего.

Она все смотрела, смотрела, приблизившись. Лился слабый рассеянный свет, медицинское освещение уже выключили, чтобы не слепить пациента. В первый раз в этой новой жизни она его видит непосредственно, может дотронуться. Сделать то, что хотела все это время: поцеловать. Закончилась бесконечная пытка стеклом, преградой прозрачной, но непреодолимой. Она коснулась губами лба, потом носа, потом губ. Погладила руку — живую, теплую.

Почему он не открывает глаза? Разве этого недостаточно? Ее поцелуя и всего того, через что пришлось пройти, чтобы он оказался здесь! Ну же! Ничего.

Может быть, на самом деле ей не целовать его хочется, а вытащить к чертовой матери из гроба? Выволочь из койки, чтобы перестал помирать носом к стенке? Сколько раз такое бывало, эти бесконечные его детские болезни, как раз тогда, когда он бывал так нужен ей!

Кажется, она оскалилась, не понимая, зарычит сейчас или заплачет. Что-то притронулось к ее руке, легко, как трава от ветра. Это Люций пальцами нашел ее пальцы и сжал, наверное ему казалось, что сильно, а на самом деле еле коснулся. Люций. Все-таки здесь.

В голове не осталось ни одной мысли.

Она нагнулась к нему и сказала на ухо, тихонько:

— Привет. Ты со мной… Ты на «Люцифере».

Он только погладил ее пальцы и пошевелил губами. Показал, что понял?

— Отключаю, — сказал Анаклет.

Веки Люция отяжелели, не успев открыться.

— Почему так быстро?

Анаклет смотрел на нее так же, без выражения. Нет, это она ошиблась. Он смотрел с неприязнью.

— Когда с ним можно будет поговорить?

— Я уже сказал. Не раньше чем через сутки.

Анаклет с ней сух и резок, но это понятно. Защищает пациента от неведомой опасности. Видел, как она колебалась — выводить ли из криосна. Может быть, что-то заподозрил. А капитаны? Заподозрили ли они? Что у них на уме? Как быстро Люций сможет взять флот обратно под контроль?

— Еще раз прошу вас пока не объявлять широко, что адмирал пришел в себя, — так же сухо сказала она. — Не будем будоражить капитанов, ситуация и без того тяжелая.

— Домина.

«Проваливайте», — читалось в серых глазах врача, и она ушла.

Тут его власть. Он все равно не даст ей сидеть рядом и рассказывать Люцию, что произошло, пока он спал смертным сном. Подготовить к тому, что мир изменился непоправимо.

Уже потом, оглядываясь назад и получив возможность ретроспекции, она думала, что никогда не пережила бы те августовские дни, если бы только могла остановиться и задуматься хотя бы на секунду. Люций слаб, без сознания, но он будет жить. Чем куплена его жизнь, какой страшной ценой — об этом нельзя думать и вовсе нужно забыть. А ей надо хоть немного отдохнуть. И лучше всего — внизу. На планете. Надо хотя бы кратко коснуться сейчас земли, чтобы хватило сил справляться в космосе. Кто знает, как долго еще предстоит справляться.

Глава 6

В секторе 24-6, где Малак Флавий раздавал народу пищу — средних размеров пролском резервате, который курировали Тарквиний — днем ранее упали обломки «Цефея», что дало Электре законный повод оказаться здесь. Удачно — для Электры: не будь у нее такого предлога, она б замучилась объяснять Гаю Августину, что заставило ее выбрать для рекогносцировки именно эту область. После десанта Золотой когорты в Андах, разгрома лаборатории и гибели Клавдия она заведомо была персоной нон грата в любых владениях Тарквиниев.