Римская Волчица I

Электра решительно направила флаер вниз, к посадочной площадке. Однажды она уже прилетала сюда с дядей Корнелием, но успела позабыть, как прекрасны беломраморные контуры виллы в вечерних лиловых тенях – стройные коринфские колонны, треугольные фронтоны, четкий ритм ступеней открытых лестниц, просторное патио с напольными мозаиками и залитыми рыжим садящимся солнцем обходными галереями.

Бронзовый скульптурный фонтан в центре изображал Нарцисса у воды. Сладко пахли пряные травы в саду, олеандры и магнолии зажигали алые, белые соцветия, глянцево блестели листья. Гости уже собрались: нарядно одетые пары прохаживались по мощеным дорожкам, наслаждаясь вечерней прохладой, отдавали должное закускам и вину, реявшим на гравиподносах. Человеческая прислуга на Земле была не в моде, замшелые патрицианские традиции оставляли Марселю.

Электра, с высоко подобранными светлыми локонами, в серебристом шелковом платье, которое держалось на тонких бретельках, ощущала себя легкой и непривычно раздетой. В этом году она еще никуда не выезжала, желания не было. Открытые туфли в цвет платья поблескивали парчой. На шее переливался последний подарок Люция: бело-золотое ожерелье – узкая, нагревшаяся от тепла кожи, сияющая полоса.

Поводом к вечеринке стал грядущий отъезд младших сиблингов Клавдия Секундуса на Золотой Марсель. Электра и сама вернулась оттуда пятнадцать лет назад с дипломом матстатистика и алгоритмика. На Земле можно было получить образование, и преотличное, но за лучшим в галактике отпрыски патрициев, чьи семьи могли наскрести достаточно баллов, отправлялись на Марсель. А уж Тарквиниям и скрести не нужно, при их-то влиянии и положении.

– Приветствую благородного Клавдия Секундуса Тарквиния, – Электра церемонно обратилась к хозяину вечеринки, смягчая пафос улыбкой.

Клавдий открыто улыбнулся ей в ответ и пожал руку по-римски, у локтя.

В прошлый раз они виделись на третьей годовщине ее выпуска, где Эмилий Траян (теперь фу-ты ну-ты целый сенатор) отплясывал на столе, молодой Помпей Гракх жонглировал апельсинами на бортике теплохода и свалился в Тибр, а сам Клавдий в отчаянном прыжке поймал будущую жену, Веспер Аурелию, за ядовитый характер прозванную Веспой.

Сейчас, увы, ничего студенческого в воздухе не было, сплошное благообразие – отвальная не для будущих студентов, а для их взрослых родственников. И темы для бесед соответствующие, взрослые, с социальной ответственностью. Славная своей бестактностью Ливия Красс как раз громко интересовалась у Клавдия, исполняющего в отсутствие старшего поколения роль главы семейства, почему двух юнцов решили отправить к месту учебы конвертопланом. Столько ресурсов, а все для того, чтобы двое несовершеннолетних лоботрясов не потратили пару недель своего драгоценного времени на обыкновенное путешествие с торговым флотом. Одних бы книжек сколько прочесть успели!

– Но это же и две недели родительского счастья их матери, – Клавдий отбивался как мог, но партия была тупиковая, Электра знала шаги на три хода вперед (энергетическая сознательность – заслуги Семьи – воспитание молодежи – вклад в будущее – безответственность – личное качество жизни) и проскользнула дальше.

Сама она жила скромно и могла бы позволить себе раз в год полет на конвертоплане (раз в два года, чтобы еще и вернуться с комфортом), но не пользовалась этой возможностью, потому что летать было особенно некуда… не к кому. Основные римские планеты были связаны сетью конвертодромов, но что она забыла на каком-нибудь Антее или Деметре? На Золотом Марселе остались лишь воспоминания, что за ними ездить, они и так в голове. Родители давно переехали на Степь (o rus) и к себе не приглашали. Разве что Палатин, самая первая римская колония и научная мекка, туда она бы слетала. Но пока придется подождать, без докторской на Палатине делать нечего.

Электра шла по дорожкам, привычно оглушенная толпой. При большом стечении народа внимание рассеивалось, взгляд выхватывал детали. На спортивной площадке виновники торжества со сверстниками гоняли мяч; в беседках группки гостей болтали на безопасно светские темы – о политике, спорте и вечном превосходстве Рима; на низких лежанках вокруг стилизованного под старину бассейна-имплювия гости постарше разбились на пары и тройки, слышался то плеск, то негромкий смех. Вечерело, солнце ложилось багровым на белые колонны, там и сям зажглись фонарики.

Как странно, что напряжение, скопившееся в информационном пространстве, совершенно не чувствовалось в этой яркой, изысканно одетой толпе, среди праздничного сияния огней. Электра вдруг поняла, что устала. Не стоило сюда лететь, чего она, интересно, хотела добиться? Раскрыть тайну стремительного энергетического обогащения Тарквиниев? Самолично обвинить главу их Семьи и привлечь его к ответу перед сенатом? Послушать последние сплетни?