Римские древности

LVI. И вот Секст, с помощью обмана и лжи став обладателем столь великой власти, тайно от габийцев посылает одного из слуг к отцу, чтобы тот сообщил Тарквинию о своей должности, которую он получил, и спросил у царя, как нужно действовать. 2. А Тарквиний, не желая, чтобы слуга узнал о том, что он велел сыну делать, провел этого вестника в сад, разбитый перед самым царским дворцом; а в нем как раз созрели маки, уже усыпанные плодами и готовые к сбору; проходя среди цветов, он всякий раз, если мак возвышался над другими, бил посохом по нему и сбивал головку. 3. Сделав это, он отослал вестника без всякого ответа, хотя тот много раз спрашивал. Как мне кажется, он напомнил о мудрости Фрасибула из Милета[538]: ведь и тот некогда тирану Коринфа Периандру[539], который через отправленного вестника вопрошал, как обрести самую сильную власть, на словах ничего не сказал, но, приказав пришедшему следовать за ним, повел его через поле, засеянное хлебами, где отламывал те из колосьев, что возвышались, и бросал их на землю, тем самым поучая тому, что наиболее влиятельных людей в городе нужно срезать и уничтожать. 4. И вот, когда Тарквиний проделал подобное, Секст, проникнув в замысел отца, т.е. что он приказывает уничтожить выдающихся габийцев, созвал толпу на народное собрание и, долго разглагольствуя о себе самом, заявил о том, что, вместе с другими прибегнув к их ручательствам, он подвергается опасности быть схваченным и выданным кое-кем отцу и что он сам готов сложить полномочия и желает покинуть город, прежде чем претерпит нечто ужасное, и при этом он оплакивал собственную судьбу подобно тем, кто и взаправду страшится за свою жизнь.

LVII. Так как толпа пришла в возбуждение и выспрашивала с большим пристрастием, кто же тот, кто собирается его выдать, он назвал известнейшего из габийцев — Антистия Петрона, который и в мирное время многократно и деятельно управлял государством, и не раз исполнял обязанности военачальника, а потому стал самым блистательным из всех сограждан; но так как сей муж защищался и уверенный в своей невиновности готов был подвергнуться тщательному обыску, Секст сказал, что желает обыскать его дом, отправив туда других, а сам останется в народном собрании, пока не возвратятся посланные для осмотра жилища. 2. А дело в том, что Секст подкупил серебром кое-кого из слуг Петрона, чтобы те, взяв подготовленные на его погибель письма, помеченные печатью отца, спрятали их в доме. Когда же отправленные обыскивать (ведь Петрон не возражал, но позволил обыскать дом), найдя укрытые послания, вернулись в народное собрание со множеством различных скрепленных печатями грамот, написанных Антистию, Секст заявил, что узнал печать своего отца, и велел одно из них дать его писцу для оглашения. 3. Написано же в нем было, что лучше всего выдать царю сына живым и получить обусловленную плату, если же Антистий не в силах будет сделать это, прислать отрубленную голову. И царь уверял, что и ему в ответ за услугу, и тем, кто ему помогает, помимо прочей платы за дело, которая раньше была обещана, царь предоставит гражданские права в Риме, всех включит в число патрициев, более того, выделит и дома, и наделы, и много других великих даров. 4. Возбужденные этим габийцы Антистия, который был поражен необычайным поворотом судьбы и от горя не мог произнести ни слова, убивают, закидав камнями[540]; а проводить следствие и осуществить наказание тем, кто давал советы в этом деле Петрону, они доверили Сексту. Он же, поручив собственным товарищам охрану городских ворот, чтобы те, кто подвергся обвинению, не смогли ускользнуть от него, отправив их по домам, принадлежавшим самым знаменитым мужам, и убивает многих из лучших габийцев.