Римские древности

LIII. Вы, конечно, все знаете, скольких врагов мы одолели, сколько земель разграбили, сколь большую добычу получили из захваченных городков, и что лишенные всего этого враги, до сих пор жившие в достатке, теперь ввергнуты в глубокую нужду. И вы знаете, что те, кто жалуется на бедность, не были лишены чего-либо из названного и при разделе не получили меньше. 2. Ну и что же обнаруживается, улучшили ли они благодаря всем этим приобретениям что-либо в своей прежней участи и достигли ли богатства? Я хотел бы и молил бы богов, чтобы было именно так и чтобы было поменьше, так сказать, вояк на постое, обузы для общества, но нынче вы видите и слышите, как они сетуют, будто дошли до крайней нищеты. Поэтому, даже если они получат то, что сейчас вожделеют, и даже еще больше сверх того, они все равно не поправят свою жизнь. 3. Ведь нищета гнездится не в их судьбе, а в их образе мыслей: вот его-то не удовлетворят не только сей скудный надел, но даже все дары царей и тиранов. Если мы и в этом им уступим, то поступим подобно врачам, которые пользуют больных снадобьем, доставляющим приятность. Ведь больная часть государства не будет исцелена, но даже здоровая заразится хворью. Вообще, о сенат, вам следует проявить большую заботу и мудрость, чтобы со всем усердием спасти испорченные нравы общества. 4. Ведь вы видите, до чего докатилось бесчинство народа и что он более не считает обязанным подчиняться консулам: он же не раскаялся в содеянном здесь, но то же самое бесчинство явил и в войске, бросив оружие, покинув строй, оставив врагам боевые значки и обратившись в постыдное бегство еще до того, как вступил в сражение, словно только у меня он отнимет славу победы, но не у отечества ту же сладость торжества над врагами. 5. И вот теперь у вольсков ставятся трофеи над римлянами, и добычей, взятой у нас, украшаются их храмы, и в великой гордыне, как никогда раньше, пребывают их грады, до сих пор упрашивавшие наших военачальников не подвергать их порабощению и разрушению. 6. Так неужели же справедливо или хорошо, чтобы вы испытывали к ним благодарность за подобные успехи и почитали общественными дарами, наделив землей, которой, насколько это от них зависит, владеют враги? Однако, что нам толку упрекать тех, кто в силу невежества и низкого происхождения мало внимания обращает на то, что благородно, если мы видим, как и во всех ваших нравах уже нет древнего духа, но величавость некоторые называют гордыней, справедливость — глупостью, мужество — безрассудством, благоразумие — тупостью? И то, что у предков ненавидели, это теперь и превозносится, и людям испорченным оно кажется удивительно сколь великим благом, то есть трусость, шутовство, злонравие, хитроумие, дерзость во всем и невосприимчивость к чему-либо лучшему — словом, то, что захватило уже много могучих государств и полностью их уничтожило. 7. Слова мои, о сенат, приятно ли вам их слышать или тягостно, сказаны вам со всей правдивостью и откровенностью. Для тех из вас, кого мои слова убедят, — если, конечно, убедят, — это будет и сегодня полезным, и в будущем охранит. А для меня, — того, кто навлекает ненависть лично на себя ради пользы общества, — мои слова станут причиной многочисленных опасностей. Ведь я в силах благодаря разуму предвидеть то, что меня ожидает, и воспринимаю чужие несчастья как пример собственных».