Римские фантазии

Но этой ночью произошли еще и другие интересные события.

Начальник полиции, вернувшись к себе в кабинет, нашел там… кого бы вы думали? Улыбаясь одной из своих самых отвратительных улыбок, теребя в руках шляпу, его поджидал Калимеро Денежный Мешок.

— А вам что угодно?

— Ваше превосходительство, — пробормотал Калимеро, низко кланяясь и еще более расплываясь в улыбке, — я пришел к вам, чтобы получить сто тысяч фальшивых талеров… вознаграждение за то, что я помог арестовать врагов нашего короля.

— Ах, так это вы писали письма? — сказал начальник полиции и на минутку задумался. — А правда ли то, что вы писали?

— Ваше превосходительство, — воскликнул Калимеро, — это истинная правда, клянусь вам!

— Вот как! — в свою очередь воскликнул начальник полиции, и на его лице появилась прехитрая улыбка. — Значит, вы утверждаете, что писали правду? Друг мой, я сразу понял, что вы немного того… А теперь вы сами подтвердили это. Извольте отправляться в сумасшедший дом!

— Ваше превосходительство, что вы! — закричал Калимеро. В отчаянии он швырнул на пол свою шляпу и затопал ногами: — Это несправедливо! Я друг лжи! Я и в письмах писал об этом!

— Друг лжи? И это правда?

— Правда! Клянусь вам! Чистая правда!

— Ну вот, вы снова попались! — торжествующе сказал начальник полиции. — Вы два раза уже поклялись мне, что говорите правду. А теперь перестаньте шуметь и отправляйтесь в сумасшедший дом. Там у вас будет достаточно времени, чтобы успокоиться. Пока же вы буйный сумасшедший, и я не имею права оставить вас без надзора. Это значило бы нарушить все правила общественной безопасности.

— Вы хотите прикарманить мои денежки! — закричал Калимеро, барахтаясь в крепких руках дежурных полицейских.

— Вы слышите? У него начинается приступ. Наденьте на него смирительную рубаху и заткните рот. Ну, а что касается… кхе-кхе… вознаграждения, то даю слово, он не увидит ни сольдо, пока на моем мундире найдется хоть один карман!

Так и Калимеро, вслед за жертвами своего доноса, попал в сумасшедший дом. Там его, как буйнопомешанного, посадили в отдельную палату, обитую войлоком.

Начальник полиции собрался было наконец соснуть, как вдруг зазвонили телефоны и со всех концов города посыпались сообщения:

— Алло! Полиция? У нас появилась мяукающая собака… Ее слышно по всей округе… Могут быть неприятности… Пришлите срочно кого-нибудь.

— Алло! Полиция? Куда смотрит ваша живодерная команда? У меня в подъезде уже полчаса мяукает какой-то пес. Если он просидит там до утра, никто не посмеет носа высунуть из дома… Чего доброго, он еще кусаться начнет…

Начальник полиции немедленно вызвал два отряда живодеров-полицейских, разделил их на несколько групп и выслал на поиски мяукающих собак, или как вы уже догадались, семи котов тетушки Панноккьи.

Не прошло и получаса, как был схвачен первый нарушитель городского спокойствия. Им оказался маленький котенок. Он до того увлекся мяуканьем, что даже не заметил, как его окружили, а когда увидел наконец вокруг себя много народу, то решил, что люди собрались, чтобы послушать его, и замяукал пуще прежнего.

Один из живодеров, фальшиво улыбаясь, осторожно приблизился к нему, погладил по спинке, а потом быстро схватил за шиворот и сунул в мешок.

Второго из семи котов пришлось стаскивать с мраморной лошади какого-то памятника, откуда он произносил речь перед небольшой группой кошек, призывая их вернуться к мяуканью. Но кошки глядели на него с недоверием, мрачно посмеиваясь, и радостно залаяли, когда оратора взяли в плен.

Третьего кота захватили, подслушав его спор с какой-то собакой:

— Глупая, зачем ты мяукаешь?

— А что я, по-твоему, должна делать? Я кошка, вот и мяукаю, — отвечала собака.

— Ох, какая же ты глупая! Ты когда-нибудь видела себя в зеркале? Ведь ты же собака и должна лаять, а я кот и мне полагается мяукать. Вот послушай: мяу! мяу! мяу!

Словом, кончили они тем, что поругались, и живодеры без особого труда упрятали в мешок их обоих. Правда, собаку они потом выпустили, потому что она, как и положено, мяукала.

Затем изловили четвертого, пятого и шестого котов.

— Ну, а теперь остается только один, — решили вконец измученные живодеры. И каково же было их удивление, когда через несколько часов они обнаружили не одного, а сразу двух мяукающих котов!

— Их стало больше, — с беспокойством заметил один живодер.

— Должно быть, мяуканье заразительно, — заключил другой.

Из этих двух котов один был воспитанником тетушки Панноккьи, а другой оказался тем самым Тузиком, которого мы встретили в одной из предыдущих глав.

Тузик после некоторых размышлений пришел к выводу, что Цоппино, пожалуй, был прав, когда советовал ему вернуться к мяуканью. Действительно, раз попробовав, он, как ни старался, больше, уже не мог залаять. Тузик дал схватить себя без всякого сопротивления. Но седьмой кот, хоть и самый старый из всех, был еще достаточно ловок, чтобы забраться на дерево. Там он почувствовал себя в безопасности и принялся потешаться над своими преследователями. Он чуть с ума их не свел, потому что целый час распевал лучшие арии кошачьего репертуара.