Римские фантазии

Поглазеть на необычный спектакль собралось много народу. Как это всегда случается, зрители разделились на две партии. Одни, благомыслящие, поторапливали полицейских живодеров, чтобы те поскорее положили конец этому представлению. Другие, озорники, держали сторону кота, подзадоривали его и даже сами подпевали:

— Мяу! Мяу! Мяу!

Вокруг дерева собралось уже множество котов. Они изо всех сил лаяли на своего коллегу: одни — из зависти, другие — от злости… Но то и дело кто-нибудь из них все-таки не выдерживал и тоже начинал мяукать. Полицейские тут же хватали провинившегося и сажали в мешок. Только с помощью пожарных удалось согнать с дерева упрямого мяукальщика. Пожарные подожгли дерево, и толпа, таким образом, насладилась еще и зрелищем небольшого пожара.

Мяукающих котов, когда подсчитали, оказалось целых двадцать штук. Всех их отправили в сумасшедший дом. Ведь они тоже по-своему, по-кошачьи говорили правду, — значит, были сумасшедшими.

Начальник сумасшедшего дома даже растерялся: шутка ли — разместить столько котов! Поразмыслив немного, он решил посадить их в палату к Калимеро Денежному Мешку.

Вы представляете, конечно, как обрадовался жалкий доносчик этой компании, которая напомнила ему о причине всех его несчастий!

За какие-нибудь два часа он и в самом деле сошел с ума и принялся мяукать и мурлыкать. Ему всерьез стало казаться, что он кот. И когда какая-то легкомысленная мышка пробежала по комнате, Калимеро изловчился и первым настиг ее. Но мышка оставила у него в зубах хвостик и юркнула в щель.

Цоппино разузнал все эти новости и уже возвращался домой, как вдруг услышал голос своего приятеля. Джельсомино вовсю распевал одну из своих песенок, доставивших ему столько хлопот.

«На этот раз, — подумал Цоппино, — готов спорить на все три лапы, вместе с новой в придачу, что Джельсомино уснул и видит сладкие сны. Если я не поспешу, полицейские разбудят его раньше меня».

Возле дома Цоппино увидел большую толпу, вторая собралась, чтобы послушать Джельсомино. Все стояли молча, не двигаясь. Время от времени в соседних домах вылетали стекла, но никто не выглядывал из окон и не учинял скандала. Чудесное пение Джельсомино, казалось, околдовало всех. Цоппино заметил в толпе даже двух молодых полицейских. На их лицах тоже было написано восхищение. Полицейские, как вы сами понимаете, должны были бы схватить Джельсомино, но они и не собирались этого делать.

К сожалению, к дому приближался начальник полиции, прокладывая себе дорогу среди толпы ударами хлыста. У начальника полиции не было музыкального слуха, и пение Джельсомино на него не действовал.

Цоппино вихрем взметнулся по лестнице и пулей влетел на чердак.

— Вставай! Вставай! — замяукал он и принялся щекотать нос Джельсомино кончиком хвоста. — Концерт окончен! Подходит полиция!

Джельсомино открыл глаза, протер их хорошенько и спросил:

— Где я?

— Могу тебе сказать, где ты сейчас окажешься, если не сдвинешься с места, — ответил Цоппино. — В тюрьме!

— Я опять пел?

— Быстрее! Будем удирать по крышам!

— Ты рассуждаешь как настоящий кот. А я не очень-то привык скакать по черепицам.

— Ничего. Будешь придерживаться за мой хвост.

— А куда побежим?

— Во всяком случае, подальше отсюда. Куда-нибудь да попадем.

Цоппино выпрыгнул из окна каморки прямо на крышу, что была внизу, и Джельсомино оставалось только последовать за ним, закрыв глаза, чтобы голова не кружилась.

Глава четырнадцатая, из которой вы узнаете историю Бенвенуто-не-присядь-ни-на-минуту

о счастью, дома́ в городе теснились один к другому, как сельди в бочке, и Джельсомино довольно легко перескакивал с крыши на крышу. Что же касается Цоппино, то он предпочел бы, чтоб дома стояли подальше друг от друга: тогда он мог бы совершить хоть один прыжок, достойный его кошачьего звания. Но вдруг у Джельсомино подвернулась нога, он полетел вниз и свалился на небольшую террасу, где какой-то старичок поливал цветы.

— Простите, пожалуйста! — воскликнул Джельсомино, потирая ушибленное колено. — Я совсем не собирался попадать к вам таким образом.

— Ну что вы, что вы! — просто ответил старичок. — Я очень рад вашему приходу! Что с вами? Вы ушибли ногу? Надеюсь, ничего страшного?

В это время, свесившись с крыши, на террасу заглянул Цоппино.

— Разрешите? — мяукнул он.

— Ах, еще один гость! — обрадовался старик. — Пожалуйста, пожалуйста! Я очень рад!

Тем временем коленка Джельсомино распухала прямо на глазах.

— Вот только мне очень жаль, — сказал старик, — что у меня нет ни одного стула, чтобы усадить вас.

— Тогда давайте положим его на кровать, — предложил Цоппино, — если вы не возражаете, конечно.

— Беда в том, что у меня и кровати нет, — ответил старик, совсем расстроившись, — я сейчас схожу к соседу и попрошу у него кресло.

— Нет, нет, — поспешно вмешался Джельсомино, — мне совсем неплохо и на полу.

— Тогда зайдите в комнату, — пригласил старик, — и будьте как дома, а я тем временем приготовлю кофе.