Римские каникулы

Все стихло, но лишь на секунду. Вскоре из спальни появилась взъерошенная Светлана. Сверкая глазами, она пнула стул, попавшийся ей на пути, и принялась лихорадочно озираться по сторонам в поисках подходящего предмета, чтобы от души шарахнуть им об пол или стену. Римма слышала, что некоторым людям это помогает быстрее восстановить душевное равновесие и, похоже, Светлана явно была из их числа. Ее взгляд упал на латунную пепельницу в форме изогнутого листа дуба – в доме никто не курил, и та вечно стояла без дела на подзеркальной консоли. В первый момент Римма даже удивилась такому скромному выбору, но уже через секунду зажмурилась и зажала уши руками: как следует размахнувшись, Светлана запустила пепельницей прямо в середину огромного Солнца – декоративного блюда из муранского стекла, красного с золотым, что красовалось напротив входной двери. С ужасающим грохотом цветная лавина обрушалась вниз, на мраморный пол, осколки разлетелись по всему вестибюлю. Полюбовавшись на дело своих рук, Света повернулась спиной к осиротевшей стене и только сейчас заметила Римму.

– Ты что, через трубу влетела? Я не слышала, когда ты вернулась.

Для пылающей яростью фурии ее тон был довольно спокоен. Ожидаемо не получив никакого ответа от бледной, испуганной и совершенно растерянной подруги, Светка закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, явно считая про себя, как положено, до десяти. Потом сказала все тем же глуховато-отчужденным голосом:

– Извини. Я все надеялась, что как-нибудь обойдется. Совсем чуть-чуть не хватило. Буквально какого-то дня, – и, чуть помедлив, добавила: – Выпить хочешь?

Римма отрицательно замотала головой, пытаясь понять, трезва ли сейчас ее подруга. Она уже давно заметила, что Светлана охотно пьет – в компании или без, но, похоже, сегодняшний всплеск ярости был связан не с алкоголем, хотя сейчас за ним уж точно дело не стало. Щедро плеснув в стаканы арценте – итальянского бренди, – Светлана устроилась на диване и, то запинаясь, то вновь необузданно горячась, вдруг начала вываливать Римме такие подробности своей «счастливой» семейной жизни, которых та даже и представить себе не могла.

Выяснилось, что «успешный бизнес» Рикардо – фикция чистой воды. Уже несколько лет он почти полностью держится на Светлане: на ее работоспособности, умении заводить полезные связи, договариваться с людьми и подталкивать их к принятию нужных решений. На ее интуиции и здравом смысле. На таланте и вкусе, в конце концов. Сам Рикардо был напрочь лишен всех этих качеств, он давно уже служил лишь респектабельной вывеской фирмы, и в творческом плане мало что собой представлял. Его, конечно, это страшно бесило, но ничего поделать было нельзя: большинство клиентов шли с заказами именно к Светлане, а не к нему. Поводом для сегодняшней сцены стала его очередная попытка вмешаться в ее работу. Светлана этого совершенно не выносила – Римма припомнила, каким тоном та разговаривала с бедными пенсионерами в яхт-клубе. Но то были все же заказчики, и она старательно держала себя в руках, во всяком случае, как умела. А с Рикардо, похоже, можно было не церемониться.

Выпалив все это едва ли не одним духом, Светлана ненадолго замолчала, опять наполнила свой стакан темно-янтарной жидкостью из пузатой бутылки и заговорила вновь, уже менее связно:

– На самом деле, это все полная хрень. Подумаешь – советы он мне вздумал давать! Видала я его знаешь где со всеми его советами? Дело-то не в этом. Он сегодня утром опять к своей мамаше поперся. У нас с ней… эээ… были некоторые разногласия по ряду вопросов, поэтому мы стараемся особо не мозолить друг другу глаза. Помнишь, даже на Пасху он один к ней поехал.

– Бывает, – дружелюбно заметила Римма. – У многих отношения с родственниками складываются так себе. Никто никого не обязан любить принудительно.

– Ты так считаешь? – Светлана бросила на подругу короткий и острый взгляд. – Жаль, что мой муж придерживается другого мнения.