Римские каникулы

Официант не спешил отойти от столика, видимо, ожидая знака, понравился ли ей напиток, и Римма сообщила, что кофе великолепен, она всегда любила крепкий. Слово за слово – завязался легкий, необременительный разговор. Время для него оказалось удачным: любители поздних завтраков уже схлынули из-за столиков, а ранних обедов – еще не помышляли о еде. Кафе пустовало, и официант с удовольствием болтал с симпатичной туристкой. Узнав, что та из России, радостно заулыбался и сообщил, что очень уважает и ценит русскую культуру хоть и знаком с ней совсем немного: видел гастрольные выступления балета Большого театра да еще в школе читал Толстого и Достоевского в переводе, конечно. Пока он говорил, Римма с любопытством разглядывала его. Парень был молод – на вид ему можно было дать лет двадцать пять или двадцать шесть, вряд ли больше – и очень хорош собой: высокий, худощавого телосложения, темноволосый и темноглазый, с открытой улыбкой и очаровательной ямочкой на подбородке.

Из глубины кафе вышла и застыла в дверях невысокая молодая женщина, вокруг ее выступающего живота был повязан длинный официантский фартук. Заметив ее, парень смущенно улыбнулся Римме, словно извиняясь, и стал собирать на поднос пустые кофейные чашки с соседнего столика.

«Ну вот, такой молодой – и уже женатый. И вот-вот с прибавлением. Как у них тут все по-прежнему быстро», – подумала Римма, наблюдая за его уверенными движениями.

– Вы, наверное, в наших краях по работе? Или как туристка? – поинтересовался молодой человек на прощанье.

– Думала, что по работе, а вышло, что по ошибке, – невесело улыбнулась Римма и вздохнула.

– Так не бывает, – с внезапным пылом вдруг заявил официант. – Если дорога привела вас сюда, значит, это не простая случайность. Рим – это город, способный менять судьбы людей. Уверен, скоро вы сами это поймете.

Глава 7 Внезапный поворот

До поздних сумерек Римма гуляла по городу. Бродила по улочкам, дошла до площади Святого Петра, вдоволь налюбовалась его величественным собором, еще пару раз посидела в кафе.

Но, сколько ни ходи по прекрасному городу, а возвращения в отель все равно было не избежать.

До пьяцца Навона она доехала на метро. Когда поднималась по лестнице, ноги уже почти не держали. Все мысли были лишь об одном: скорее бы в номер. Забраться в эту чертову джакузи, погрузиться в теплую воду по самую шею и замереть в таком положении минимум на полчаса. А лучше – на целый час. Она очень надеялась, что проклятые розовые лепестки из номера уже убрали, и их тяжелый маслянистый дух больше не будет ее преследовать.

Из последних сил, проклиная тех, кто придумал высокие каблуки, Римма поднялась к себе, открыла дверь… и потеряла дар речи.

Её номер превратился в сказочный сад. Повсюду – на столе и столиках, на каминной полке, у зеркала, на прикроватных тумбах, на полу и даже в ванной стояли вазы с цветами. Но не с розами, а с камелиями. Букеты всех размеров, от огромных до совсем крошечных, едва вмещавших миниатюрную бутоньерку. Цветов были сотни, если не тысячи – алых, персиковых, розово-белых, желтых, коралловых и темно-бордовых, казавшихся в искусственном свете ламп почти черными. Две китайские вазы, вмещавшие в себя по целому кусту, усыпанному ярко-красными цветами безукоризненной формы (каждый размером едва не с тарелку), обрамляли вход в ее спальню, точно стражники, застывшие в карауле у опочивальни принцессы.

Растерявшаяся Римма долго разглядывала это феерическое великолепие. Ни в одном самом смелом, самом фантастическом сне ей такое никогда не могло бы присниться. В сумочке тренькнул телефон. Римма посмотрела на экран – пришло сообщение от Матвея, всего два слова: «Прости меня».

Пока она приходила в себя, мобильник зазвонил, и Римма, поколебавшись, все-таки взяла трубку. Матвей звонил по видеосвязи, и она невольно обратила внимание на то, что он переоделся и облачился в элегантный, с иголочки, пиджак модного покроя – в таком не стыдно пойти в самый фешенебельный ресторан.

– Привет… – пробормотал он, и Римма с удовольствием отметила, как неуверенно звучит его голос. – Я хочу… Я должен перед тобой извиниться.

– Вот оно что, – насмешливо протянула она.

– Да, я сегодня погорячился и наговорил тебе лишнего, – признался он, и чувствовалось, что эти слова даются ему с огромным трудом. – Я не хочу, чтобы ты на меня злилась и считала безжалостным разрушителем хрустальной мечты всей твоей жизни. Я привез тебя в Рим, а тебе здесь все теперь ненавистно.

– Ты несколько преувеличиваешь силу собственного влияния на мою жалкую ничтожную жизнь, – усмехнулась она. Перед глазами промелькнул сегодняшний день: празднично-яркий, насыщенный солнцем и новыми впечатлениями. И полный камелий номер был, что греха таить, далеко не самым худшим из них.

– Тебе понравились цветы? – озабоченно поинтересовался, точно подслушав её мысли, Матвей. – Это ведь те самые, которые ты любишь?

– А это уже запрещенный прием, – Римма хотела нахмуриться, но против воли улыбнулась, и он, конечно же, это заметил.