Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Энергичный и осмотрительный император, в руки которого теперь перешла власть, немедленно отказался признавать пальмирское правительство; в ответ на это, как и следовало ожидать, приверженцы Вабаллата провозгласили последнего императором. Уже в конце 270 г. Египет был после упорной борьбы возвращен империи храбрым полководцем Пробом, будущим преемником Аврелиана³²⁰. Правда, за эту победу второй город империи, Александрия, едва не заплатил своим существованием, как мы об этом расскажем в одной из последующих глав. Гораздо труднее было покорить отдаленные сирийские оазисы. Все прочие восточные войны эпохи империи велись главным образом имперскими войсками, набранными из местных жителей; в данном же случае, когда Западу вновь приходилось подчинять себе отпавший Восток, еще раз, как в эпоху свободной республики, столкнулись народы Запада с народами Востока³²¹ — солдаты с берегов Рейна и Дуная с солдатами сирийской пустыни. Эта грандиозная экспедиция началась, по-видимому, в конце 271 г. Римская армия беспрепятственно дошла до границы Каппадокии; здесь серьезное сопротивление оказал город Тиана, господствовавший над киликийскими проходами. Когда этот город был взят, Аврелиан милостивым обхождением с его жителями подготовил себе путь к дальнейшим успехам, затем перешел Тавр и через Киликию проник в Сирию. Если Зиновия — в чем нет сомнения — рассчитывала на активную поддержку со стороны персидского царя, то она ошиблась. Престарелый царь Шапур не вмешался в эту войну, и повелительнице римского Востока пришлось рассчитывать только на свои собственные военные силы, причем часть их, быть может, перешла на сторону законного Августа. В Антиохии императору преградили путь главные силы пальмирцев под начальством полководца Забды; здесь присутствовала также и сама Зиновия. Удачный бой при Оронте с превосходящими силами пальмирской конницы отдал Антиохию в руки Аврелиана; город получил такое же полное прощение, как и Тиана: император вполне правильно рассудил, что едва ли можно винить подданных империи в том, что они подчинялись пальмирским князьям, поставленным самим римским правительством в качестве главных начальников. Дав арьергардный бой в предместье Антиохии Дафне, пальмирцы отступили по большой дороге, ведущей из столицы Сирии в Эмесу и оттуда через пустыню в Пальмиру. Аврелиан предложил царице подчиниться, указав ей на значительные потери, понесенные в сражениях на Оронте. Царица ответила, что то ведь были только римляне; люди Востока еще не признавали себя побежденными. При Эмесе³²² она приготовилась к решительному сражению. Оно было продолжительным и кровопролитным. Римская конница не устояла и обратилась в бегство, но³²² легионы решили дело, и победа осталась за римлянами. Труднее, чем это сражение, оказался самый поход. Расстояние от Эмесы до Пальмиры по прямому направлению равняется 18 милям, и если в ту эпоху высокого развития сирийской цивилизации страна не была в такой степени пустынна, как сейчас, все же поход Аврелиана был немалым подвигом, тем более что легкая кавалерия неприятеля со всех сторон атаковала римское войско. Тем не менее Аврелиан достиг намеченной цели и приступил к осаде хорошо укрепленного и снабженного провиантом города; но труднее самой осады была доставка продовольствия для осаждавшей город армии. Наконец царица пала духом и скрылась из города, чтобы искать себе помощи у персов. Однако счастье продолжало сопутствовать императору. Бросившиеся в погоню за Зиновией римские всадники захватили ее в плен вместе с сыном в то время, когда она уже достигла Евфрата и собиралась сесть в лодку, которая должна была ее спасти. Город, обескураженный ее бегством, капитулировал (272). Аврелиан и здесь, как на протяжении всей этой кампании, даровал подчинившимся горожанам полное прощение. Но над царицей, ее должностными лицами и офицерами был назначен строгий суд. Зиновия, столько лет правившая с чисто мужской энергией, теперь не погнушалась воспользоваться привилегиями женщины и свалить ответственность на своих советников: немалое количество их, в том числе прославленный ученый Кассий Лонгин, окончили свою жизнь под секирой палача. Сама она должна была украсить триумфальное шествие императора и, действительно, не пошла по стопам Клеопатры, но выступала в золотых цепях напоказ римской черни перед колесницей победителя по пути в римский Капитолий. Но прежде чем отпраздновать триумф, Аврелиану пришлось вторично одержать победу. Через несколько месяцев после своей капитуляции пальмирцы снова восстали, перебили стоявший у них небольшой римский гарнизон и провозгласили своим властителем некоего Антиоха³²³, причем старались одновременно склонить к отпадению от Рима наместника Месопотамии Марцеллина. Известие об этом дошло до итератора, когда он только что перешел Геллеспонт. Он немедленно вернулся и, прежде чем могли того ожидать друзья и враги, снова стоял под стенами восставшего города. Восставшие совсем не были подготовлены к этому; на этот раз никакого сопротивления оказано не было, но о пощаде не могло быть и речи.