Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Занятие острова не представило больших трудностей. В политическом и военном отношении туземцы стояли на той же низкой ступени развития, на какой застал их здесь в свое время Цезарь. Цари и царицы правили в отдельных округах, не имевших между собой никаких внешних связей и находившихся в состоянии непрестанной войны друг с другом. Правда, их воины отличались физической выносливостью и силой, храбростью, полным презрением к смерти и были прекрасными наездниками. Однако сохранившаяся здесь гомеровская боевая колесница, которой правил сам местный князь, не могла оказать сопротивления сомкнутым эскадронам римской конницы, а британский пехотинец, без панциря и шлема, прикрытый лишь небольшим щитом и вооруженный дротиком и широким мечом, был бессилен в рукопашном бою против короткого римского кинжала, тем более против тяжелого копья легионера и стрел и метательных снарядов легких римских отрядов. Туземцы нигде не смогли оказать серьезного сопротивления войску в 40 тыс. хорошо обученных солдат; оно не встретило противодействия даже при высадке; бритты знали о нерасположении солдат к походу и не ожидали десанта. Царь Куно-белин незадолго перед тем умер; обороной руководили его сыновья Каратак и Тогодумн. Вторгнувшаяся армия тотчас направилась на Камалодуы⁶³ и в своем победоносном шествии быстро достигла Темзы; здесь была сделана остановка, главным образом, быть может, для того, чтобы дождаться императора и дать ему возможность лично пожать легкие лавры. Едва он прибыл к армии, как река была перейдена, британское ополчение разбито, причем Тогодумн пал в бою, а самый Камалодун был взят. Правда, другой брат, Каратак, упорно продолжал сопротивление и в результате своей богатой победами и поражениями борьбы завоевал себе громкую славу среди друзей и врагов; однако остановить продвижение римлян вперед было невозможно. Один за другим местные князья терпели поражение и сходили со сцены — триумфальная арка Клавдия называет одиннадцать британских царей, над которыми он одержал победы; а там, где встречало затруднения римское оружие, побеждало римское золото. Множество знатных лиц принимали земельные владения, которые император жаловал им за счет их земляков; многие цари примирялись со скромным положением вассалов; так, например, царь регнов (Чичестер) Когидумн и царь иценов (Норфольк) Прасутаг в течение ряда лет властвовали в качестве вассальных князей. Однако в большинстве округов острова, до тех пор имевшего сплошь монархические правительства, завоеватели ввели свое городское общинное устройство, а остатки правительственных функций передали местной знати, что, конечно, повлекло за собой разделение на партии и внутренние раздоры. Еще при первом наместнике во владение римлян перешла, по-видимому, вся равнина приблизительно до р. Гембера; так, например, ему сдались ицеыы. Однако римляне пролагали себе дорогу не только мечом. Непосредственно после взятия Камалодуна туда были приведены ветераны, и в Британии был основан первый город с римским устройством и римским гражданским правом — «Клавдиева победная колония», — предназначенный стать главным городом страны. Непосредственно вслед за тем началась эксплуатация британских рудников, в частности богатых залежей свинцовой руды; существуют свинцовые бруски с датой шестого года после начала вторжения. Очевидно, столь же быстро устремился во вновь открытую область поток римских купцов и промышленников. Если Камалодун принял римских колонистов, то кое-где в других местах на юге римские поселения, вскоре получившие официальное городское устройство, образовались просто в результате свободного обмена и иммиграции; это были поселения у теплых источников Сулии (Бесс) в Веруламии (Сент-Альбане к северо-западу от Лондона) и прежде всего в естественном центре крупной торговли — в Лондинии, у устья Темзы. Внедрявшееся чужеземное господство давало себя чувствовать повсюду — не только в новых налогах и рекрутских наборах, но, может быть, еще более в торговле и промышленности. Когда Плавтий после четырехлетнего управления был отозван, он вступил в Рим с триумфом — в его лице в последний раз этой чести было удостоено лицо, не принадлежащее к императорскому дому, — а на офицеров и солдат победоносных легионов посыпались почести и знаки отличия; в Риме, а затем и в других городах императору воздвигались триумфальные арки по поводу победы, одержанной «без всяких потерь»; наследник престола, появившийся на свет незадолго до вторжения, вместо дедовского имени получил имя Британника. Здесь перед нами во весь свой рост встает эта невоинственная, отвыкшая от добытых дорогой цейою крови побед эпоха и присущее политической дряхлости отсутствие чувства меры. Однако если с военной точки зрения вторжение в Британию большого значения не имело, то все же следует отдать должное энергии и последовательности, проявленным руководителями, добившимися того, что период перехода от независимости к чужеземному господству оказался в Британии необычайно кратким.