Римские рассказы

Ромул, опрокидывая столы и стулья, в ужасе бросился от нее. Между тем девочка заливалась слезами, а мальчик тоже сбегал на кухню и теперь размахивал скалкой, собираясь вступиться не то за отца, не то за мать.

Сообразив, что момент самый подходящий - сейчас или никогда! - я поднялся со стула и крикнул:

- Тише, черт побери, тише, вам говорят!

И так, не переставая повторять: "тише, тише", я очутился за дверью, в переулке. Затем я ускорил шаг и свернул за угол. На площади Пантеона я зашагал своей обычной походкой по направлению к Корсо.

Колбасник

В ту зиму мои дела шли как нельзя лучше. Сначала я провел выгодную операцию с железным ломом, потом мне повезло с продажей кирпича, и наконец я хорошо заработал на американских медикаментах. Я заказал себе два новых костюма - один синий в полоску, другой из серой фланели; купил пальто "фантазия", две пары туфель - черные и желтые, дюжину шелковых рубашек с монограммами и набор самых разнообразных носков.

Матери я подарил отрез черного шелка на платье и купленный по случаю китайский фарфоровый сервиз на шесть персон, замечательно расписанный цветами и драконами. Своему брату я дарить ничего не стал, он был безработный и, завидуя моим успехам, заявил, что ему от меня ничего не надо. В подарок сестре я купил маленький зонтик со стальной ручкой, который, складываясь, становился величиной с веер. Но самую большую радость доставило мне приобретение спортивной машины красного цвета, именно такой, о какой я мечтал с самого детства. Словом, у меня теперь было все, я не ограничивал себя в средствах, курил американские сигареты и каждый день ходил в кино. И несмотря на это я скучал, мне явно чего-то недоставало; и вскоре я понял, что мне просто не хватает подружки.

Ростом я, правда, не вышел, но безобразным меня никто бы не назвал: у меня белокурые волосы, глаза голубые, лицо белое и румяное. В детстве, как утверждает моя мать, я походил на младенца Христа. С тех пор я, конечно, успел измениться: рот у меня слегка искривился и ноздри оказались слишком глубоко вырезаны. Не знаю почему, но приятели прозвали меня колбасником. Да мало ли что они выдумают, я еще раз повторяю, что я вовсе не какой-нибудь урод.

Из-за того, что я постоянно был занят торговыми делами, у меня совсем не оставалось времени для девушек. А ведь женщины, как известно, требуют много времени и денег. Теперь у меня было и то и другое. Нужно было только найти девушку. И я принялся за поиски. Каждый день около полудня я садился в машину и направлялся в район верхних кварталов. Я проезжал из конца в конец виа Венето, а потом начинал раскатывать в районе Виллы Боргезе, виа Пинчана и Муро Торто.

Я правильно рассудил, что здесь мне проще всего будет присмотреть себе подружку, во-первых, потому, что у всех красивых девушек Рима вошло в привычку гулять в этом районе, чтобы показать свои новые платья и поглядеть на наряды других, а потом, на этих широких и сравнительно безлюдных улицах машине будет удобнее следовать за женщиной, а ей - сесть в машину, не привлекая всеобщего внимания.

Итак, ведя машину со скоростью пешехода, я ехал то за одной, то за другой девушкой и, выбрав, как мне казалось, удобный момент, открывал дверцу машины и говорил:

- Разрешите, синьорина, подвезти вас... - или еще что-нибудь в этом роде.

Но представьте себе, никто из них не соглашался! Одни продолжали идти, делая вид, что не замечают и не слышат меня, другие сухо отвечали:

- Нет, благодарю вас, предпочитаю идти пешком.

Встречались и такие, что просто огрызались:

- Отвяжитесь лучше, а то позову полицию!

Однажды какая-то девчонка даже обозвала меня "уличным попугаем", то есть человеком, который пристает на улице к женщинам. А другая прямо отрезала:

- С такой-то рожей колбасника?!

Это меня очень удивило; не могла же она в самом деле знать, что так прозвали меня мои приятели. Вернувшись домой, я долго разглядывал себя в зеркало, стараясь понять, какие же лица бывают у колбасников, и потом даже спросил об этом у матери, умолчав, конечно, почему это меня интересует. Но мать ответила только:

- Эх, сейчас уже не встретишь таких колбасников, какие бывали в старину... Это ведь старинная профессия... Зимой они торговали колбасой, а летом продавали соломенные шляпы... Да, старинная профессия... А теперь вот они стали обыкновенными лавочниками.

Тем временем наступила осень, стоял уже конец ноября, погода была очень неустойчивая: то светило солнце, то лил дождь. Я понимал, что хорошей погоде пришел конец и что о девушках до весны нечего и мечтать, потому что в зимнюю слякоть и непогоду они сидят по домам. Но, с другой стороны, я так распалился, что и думать не хотел провести еще одну зиму без подружки.