Римский период, или Охота на вампира

В БАЛЕТНОМ МАГАЗИНЕ МАМА ОБМЕНЯЛА БАЛЕТНЫЕ ПУАНТЫ ИЗ МОСКВЫ НА БАЛЕТНЫЕ ТАПОЧКИ. ОНИ (ТАПОЧКИ) ТЯНУТ МЕНЯ ТАНЦЕВАТЬ. У МЕНЯ ВЫПАЛ ЗУБ ПРЯМО В ЭКСКУРСИИ, КОГДА МЫ ПОЕХАЛИ В КИБУЦ. ЗДЕСЬ ЕСТЬ «ПРАЗДНИК МАМЫ», ЭТО КАК 8 МАРТА. И МЫ В ШКОЛЕ ВЫСТУПАЛИ В ЗАЛЕ. Я ВЫСТУПАЛА И ДВА МАЛЬЧИКА НА СКРИПКЕ, А Я ВЫСТУПАЛА ТРЕТЬЯ. КОГДА Я ИГРАЛА, МЕНЯ ВЫЗЫВАЛИ НА БИС. АУ! АУ! ГДЕ ТЫ – В АМЕРИКЕ ИЛИ ЕЩЕ В РИМЕ? ЦЕЛУЮ МНОГО. РОМАШКА.

Вторник, 3 апреля

Все-таки американцы тоже не лыком шиты. Они решили, что вампир, засланный КГБ, не может приехать сюда семейным человеком с детьми, и за пять дней из Ладисполи выбыли все эмигранты с малышами – без всякой дополнительной проверки. Инна, Илья и Юлька улетели в Сидней, причем Инна даже не зашла попрощаться – наверное, кто-то стукнул ей про появление Сильвии. Да и как (а главное, зачем?) это скрывать? Сильвия вновь прикатила ко мне в субботу к ночи (они с Эльжбетой работают на сборке телевизоров шесть дней в неделю по десять часов в день за треть той зарплаты, которую потребовали с хозяина бастующие рабочие) и осталась у меня до утра понедельника, бегала каждые три часа на пляж, тащила и меня плавать в море (жуть какая холодная вода!) и приготовила мне польские «голомбки».

Но дело, конечно, не в голубцах-«голомбках», дело в Сильвии.

……………………

……………………

…О, Сильвия! О-О-О-О!..

……………………

Матка боска! Разве это можно описать? Это же ураган, цунами, буйство, безумие, исступление и нон-стоп черт-те что! Это не смогли бы описать ни Мопассан, ни Набоков, ни Генри Миллер! Теперь понятно, почему она может плавать в мартовской воде Средиземного моря – у нее температура тела не 36,6, как у людей, и даже не 42, как у собак, а ровно 100 градусов, просто кипяток в крови и во всех остальных местах! Она меня загоняла, зацеловала и залюбила! Если я выжил за эти две ночи, то только чудом!

Но я все-таки выжил, черт возьми, и, выжив, тут же хвастливо подумал: так вот почему поляки еще большие антисемиты, чем русские и украинцы! Они просто не могут выдержать своих полячек…

Да, забыл сказать: мы с Сильвией так разгулялись, потому что Леня, Вера и Ник тоже улетели, а Саша Ютковский буквально за день до всех этих событий отбыл по чикагскому общинному вызову. Кстати, не забыть бы, еще одна деталь для фильма – ну-ка, господа голливудские сценаристы, угадайте с трех раз, что поют еврейские эмигранты перед отлетом из Италии в США?

Проводы обязательны, это уже ритуал, мы собрались у Юры Р. – десять человек, три бутылки вина, печенье, яблоки и мандарины на столе. Господи Боже мой, видели бы нас советские антисемиты, видели бы эту вечеринку в России те, кто сидит и ждет разрешения на отъезд! Завтра – самолет в США, «Боинг-707», вон он, через залив, стоит на аэродроме имени Леонардо да Винчи, техники, наверное, уже заправляют его горючим. А здесь – после всех недавних баталий с ОВИРом, грузовой, Шереметьевской и Брестской таможнями – что же мы поем, улетая на нашу новую родину?

– Летя-ат утки-и-и-и… Летят у-утки и два гу-у-уся…

– Тбилисо! В лучах рассвета Тбилисо…

– Распрягайте, хлопци, коней, та лягайте спочивать…

– Пишут мне, что ты, тая тревогу, загрустила шибко обо мне…

– В тумане скрылась милая Одесса…

И еще – Окуджаву, Высоцкого, Матвееву, Галича…

– Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный в любую сторону твоей души!..

Евреи… Евреи, русские душой, неисправимые евреи. Я предложил спеть «Хава нагилу» – спели, сбиваясь на «семь сорок», и снова перешли на родное «Гоп со смыком – это буду я…»…

Интересно, а что пели евреи, которых Моисей вывел из Египта? Небось тоже что-нибудь египетское…

Как бы то ни было, а моя квартира опять опустела – делай что хочешь, гуляй по буфету (и по трем постелям, что мы с Сильвией и делали!) или пиши свой гениальный сценарий – за окном, на пляже, тоже стало совершенно тихо. Теперь там никто не кричит: «Миша, скушай яблочко!», «Сара, жуй!» и «Рафик, ты будешь кушать или я позову карабинера?!»

Но писать я, конечно, не могу, нет сил, да и голова теперь занята совсем другим – этим гребаным вампиром. Как его искать? Где?

Кое-как собравшись, я в понедельник утром выполз на улицу на полусогнутых, как полуживой краб выползает на берег после ночного шторма. (А Сильвия – хоть бы хны! – ускакала в 5 утра к первой электричке.) Я выполз и обнаружил, что город тоже изменился, стал похож на прифронтовой…

Среда, 4 апреля