Римский период, или Охота на вампира

– Вы же сами излагали в ХИАСе, что вашу молодежь нужно чем-то занять, чтобы она не слонялась без дела по улицам, – сказал Питер, и я понял, что моей персоной тут занимались всерьез. – А конфликты ваших эмигрантов с коммунистами Ладисполи, Остии и Рима уже достигли такого накала, что бригады самообороны вам пора создавать и без появления вампира. Давайте мы поступим согласно вашему собственному предложению и сделаем вас… Как вы там говорили в ХИАСе? – Он заглянул в свой желтый линованный блокнот. – Вот! Полномочным представителем ХИАСа в Ладисполи. Это даст вам возможность для любой активности.

– Нет, – сказал я. – Люция Фалк и мадам Ботони приезжали в Ладисполи из ХИАСа уговаривать евреев вести себя ниже травы и тише воды, но это ничего не изменило. А уж тем более я, да и любой другой эмигрант, – мы ничего от имени ХИАСа сделать не сможем. Единственное, что может повлиять на нашего брата эмигранта, – это какие-то мои полномочия от вас, от Американского посольства.

– Нет, нет! – замахал руками консул. – Никаких формальных credential от посольства! No way!

– Я знаю, что нужно сделать, – сказал доктор. – Мы все поедем с Плоткиным в Ладисполи и будем присутствовать при его первых действиях. Просто присутствовать, не вмешиваясь. Но этого будет достаточно. – И он повернулся ко мне: – Правильно я говорю?

«Психиатр, психиатр, а не дурак!» – хотел сказать я, но, конечно, сдержался.

И вышел из посольства руководителем еврейской самообороны.

60

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ЗАШИФРОВАНО

Москва, Центр, Иванову

Национальная забастовка объявлена. Операция «Дрозд» началась.

Ваш Турист поселился в Ладисполи. Жду Экскурсоводов.

Италия, Рим, 29.03.79

61

Пятница, 30 марта[57]

Писать некогда, да и нельзя – я дал подписку о неразглашении. Поэтому пишу наспех и только «узелки для памяти».

Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Утром 28 марта случилось ЧП.

Нет, нужно начать с другого.

Как происходит отправка эмигрантов из Ладисполи в США? Накануне или за сутки-двое в ХИАСе вывешивают списки отъезжающих, и аналогичный список появляется на щите возле фонтана в Ладисполи. В день отлета, рано утром, отбывающие выносят из квартир на улицу свои толстенные чемоданы и баулы, снабженные бирками с их именами и набитые замечательной итальянской одеждой и обувью, неаполитанскими инкрустированными столиками и ювелирным ломом – то есть всем тем, что эмигранты накупили в Италии на «первые пару лет» борьбы за жизнь в США. Примерно в 7.30—8.00 утра появляется грузовой автобус ХИАСа, он объезжает улицу за улицей, двое грузчиков споро собирают этот багаж, а эмигранты налегке идут к фонтану, где садятся в комфортабельный хиасовский автобус и вслед за своим багажом отбывают в аэропорт имени Леонардо да Винчи, откуда чартерный «боинг» уносит их в вожделенные Соединенные Штаты, в Канаду или в Австралию.

Два месяца на моих глазах эта процедура происходила еженедельно без сучка без задоринки, и я поражался, как все правильно и толково организовано.

28 марта в 7.30 утра грузовой автобус объехал Ладисполи, собрал багаж эмигрантов и отбыл, а в 8.00 появился второй грузовой автобус – хиасовский. Можете себе представить, что началось, когда эмигранты поняли, что их обокрали, что итальянская (или еврейско-русская) мафия прямо на их глазах увезла все их вещи!

Крик, скандал, истерики и обмороки мне описывать некогда. Людей обокрали до нитки, это легко представить и описать. Часть пострадавших людей улетела, часть отправилась в Рим требовать у ХИАСа компенсацию, но стихийный тысячный митинг у фонтана не расходился, и только тогда, когда на площади появилась большая американская машина «бьюик» и из нее вышли американский консул «Жванецкий» и Грегори Черни, которых тут все знали, поскольку проходили собеседование в Американском посольстве, – только тогда толпа смолкла и обратилась лицами к ним как к верховной власти.

Но ни Грегори, ни «Жванецкий» выступать не стали, а подтолкнули к фонтану меня. Я встал на каменную ограду фонтана и сказал:

– Товарищи!..

Толпа хмыкнула, раздались насмешки:

– Мы уже не товарищи!.. Мы господа!..

Но поскольку все видели, что меня выдвинул на трибуну сам консул, это были не враждебные выкрики, а выжидательные.

– Нет! – сказал я, понимая, что ляпнул, конечно, не то и нужно выходить из положения. – Нет, мы все тут товарищи по несчастью! Потому что господ по несчастью не бывает!..

Толпа это приняла, лица смягчились.