Римский период, или Охота на вампира

Но слава Богу, из-за этой истории со звонками в Гамбург и Зальцбург я узнал, сколько на самом деле стоят телефонные разговоры, и нашел вас, нашел! Оказывается, пятиминутный разговор с Израилем стоит не 500 шиллингов, а 250 (а я, честно говоря, боялся подойти к телефону!). И я решился на эту роскошь: в конце концов, 250 шиллингов – это половина того, что нам позволили вывезти из СССР, такую трату я могу пережить, я тут так разжирел на дешевой курятине, что проживу пару дней и на овсянке – big deal! И вообще, мы все, конечно, приехали сюда «с голодного края», но там, дома, я как-то не обращал на еду внимания – ну, поел дома вареной картошки с капустой или перехватил на бегу булку в булочной и побежал дальше дела делать. А тут какое-то постоянное обжорство из страха проголодаться в городе. И этот страх, это постоянное прислушивание к своей утробе вызывают, наверное, у желудка встречную реакцию – первые дни я постоянно хотел есть, и каждое кафе, в которое я, конечно, не имею права зайти, чтобы не разориться, – каждое венское кафе напоминало о еде и дразнило. Но теперь мне плевать, мне уже осточертело постоянно думать о своих продовольственных припасах и вычислять, что нужно купить, чтобы не оказаться без продуктов на субботу и воскресенье, когда закрыты все магазины. Теперь я перехожу на размоченную овсянку, это куда полезней курятины…

Короче, я пошел на почту, заказал Израиль, вызвонил Тель-Авивскую консерваторию и узнал, что Феликс Андриевский улетел в Лондон профессором школы Иегуды Менухина, но с Асей уже начал заниматься его ассистент – и у вас все в порядке, Асе даже светит стипендия, и вы в лучшем ульпане, Бейт-Бродетски, куда селят только крупных ученых и знаменитых еврейских активистов, вырвавшихся из советских лагерей. «У них даже своя комната!» – сказали мне в консерватории и дали адрес и телефон этого пансионата. Конечно, я тут же заказал второй разговор, с Бейт-Бродетски, но вас не было дома, вы куда-то ушли…

Белла, я так хочу услышать твой голос, и даже не столько голос, сколько дыхание! Если ты дышишь, а не хрипишь, то у меня просто камень с сердца, потому что в этом случае – все правильно, мы сделали правильно, ведь здесь зима, холод и сырость…

Но я боюсь загадывать, боюсь загадывать…