Римское сумасшествие

Я остановила его.

– Это, конечно, благородно с твоей стороны, но совершенно не нужно. Я прекрасно доберусь и на метро.

– Ты уверена?

Я взглянула на карту позади него.

– У меня есть это.

Какое-то время он изучал меня, а затем широко улыбнулся.

– У тебя есть это,– он согласился и прижался ко мне губами в медленном поцелуе. – На обратном пути я позвоню тебе.

– Я буду ждать.

– Жди меня голой, – крикнул он, выходя из толпы. Моё лицо вспыхнуло от смущения, когда несколько человек оглянулись в мою сторону.

Сорок минут спустя я вышла из метро в квартале ходьбы от квартиры, чертовски гордая собой. Я точно знала на какой станции нужно выходить, я разговаривала с билетёром на итальянском и практически не взглянула на карту, доверившись громкоговорителю, оповещавшему о каждой остановке.

Группа американский туристов – их легко можно опознать по кроссовкам, огромным картам и еще бо́льших размеров камер – расположились около автобусной остановки и указывали на вывески, пытаясь определить, куда им нужно пойти, чтобы добраться до Колизея. И они заговорили со мной на итальянском! Ну, практически.

Тыча пальцем в путеводитель, мужчина спросил:

–Scusame.

– Боже, пап, неправильно. Нужно говорить mi scusi,– прервал его мальчик, оторвавшись от экрана телефона.

– Ш-ш... Не мешай мне концентрироваться. –Мне следовало остановить его, но это было безумно мило.–Non parlo Italeeanno. Dove aye Colosseum?

–Parla Ingleeese?–вмешалась мама, когда её терпение иссякло.

– Да, я говорю по-английски.

– О, слава богу,– вскрикнул отец, и на секунду мне показалось, что мама готова меня обнять.

После того, как я показала им дорогу и порекомендовала ресторан для семейного ужина, они всё-таки всей семьей обняли меня.

И на крыльях радости я впорхнула во двор дома Дэйзи, сразу ощутив запах жасмина, исходящий из горшков, стоящих на балконах. Мои каблучки (пусть и маленькие, но все-таки каблучки) размеренно постукивали, пока я победным шагом шла через двор. И впервые за всё время я ощущала, что нахожусь дома.

Пряди волос выбились из прически, и я остановилась, чтобы поправить их. Как только ничего не мешало моим глазам, я увидела своего практически-бывшего-мужа, Дэниела, стоявшего на лестнице перед зданием.

ГЛАВА 16

Остолбенев, я замерла на месте. Пока люди обходили меня с обеих сторон, я стояла, уставившись на Дэниела.

Он всегда выглядел великолепно. Сейчас я смотрела на него тем же взглядом, который можно было увидеть в нашу первую встречу. В тот день я направлялась домой, обдумывая лекцию о Писсаро, которая только что закончилась, и поэтому практически не обращала внимания на импровизированный футбольный матч на поле перед зданием. Дойдя до двери, я остановилась, когда услышала крики и оглянулась посмотреть на группу парней, которые играли. Но что заставило меня замереть, так это парень на краю поля, который разговаривал с толпой девчонок, очаровывая их и заставляя приспустить трусики каждую девушку в радиусе мили.

Он был буквально золотым мальчиком. Высокий, с роскошными волосами медового цвета со слегка вьющимися кончиками, спадавшими на край воротника его рубашки. Ямочки на щеках, голубые глаза и даже несмотря на то, что была середина октября, его кожу покрывал загар, который ясно давал понять, что этот ребенок провел лето где-то на лодке.

Какое-то время я смотрела на него, ошеломленная таким неожиданным появлением. Хотя он и стоял на другом конце двора, без сомнения, можно было сказать, этот парень обладает «тем самым»– той чертой характера, благодаря которой всегда добивается того, чего желает, и благодаря которой всё это даётся ему невероятно легко.

А затем он повернулся. И посмотрел на меня. И улыбнулся. И когда взгляд его голубых глаз встретился с моими карими, меня в очередной раз накрыла мысль, что он особенный.

И вот я стою посреди итальянской улочки, наблюдая за этим мужчиной, который всё еще невероятно красив. Его плечи стали ещё шире, а тело казалось мощнее, словно за то время, что мы не виделись, он подрос. Волосы его были того же медового оттенка, возможно, их было меньше на макушке, а на висках уже появились седые волоски. Кончики волос больше не касались воротника рубашки, полагаю, он недавно подстригся, но несколько прядей торчали в стороны из-за повышенной влажности воздуха.

Ямочки? Что ж, они все еще были на месте, но это была та деталь, которую я так редко замечала в выражении его лица, и поэтому практически не запомнила. Возможно, причиной тому было давление на работе, возможно, то, что он суёт свой пенис во всевозможные места, возможно, в конце рабочего дня последним человеком, которого он хотел бы увидеть, была я – но он очень редко улыбался мне.

Я была рада тому, что у меня было несколько секунд чтобы рассмотреть его, потому что когда он заметил меня, то улыбнулся, а у меня как раз было время, чтобы подготовиться к этому. Но когда ямочки на щеках так и не появились, даже несмотря на широкую улыбку на его лице, я осознала, кем он являлся в тот момент.