Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— Да здравствует наш атаман! — возликовали все так бурно, что в горах загремело эхо.

Ринальдо, сняв в знак благодарности шляпу и надев ее вновь, продолжил:

— На эти деньги вы тем временем закупите провиант в ближних деревнях. Те из вас, кто хорошо знаком с местностью, пусть, в облачении отшельников, возьмут на себя этот труд. Обсудите все с Альтаверде, который будет ведать этим делом. Через пять или шесть дней я опять соберу вас и надеюсь, что обстоятельства позволят нам совершить одну очень выгодную операцию. Чинтио же пока с дюжиной людей пусть отправится в приграничный лес, к тракту. Пройдут там обозы с вином, фруктами или оливковым маслом, так он уже знает, что надобно делать… Я даю ему сейчас деньги, чтобы он заплатил возчикам, беднякам, за продукты, что отберет. Телеги и мулов можно им оставить. Попадется вам богатый праздношатающийся, прелат или кто-либо подобного сорта, так отберите у него все деньги и ценности, которые будут при нем. Но бедняков и отшельников я еще и еще раз приказываю вам щадить. Ограбление таких людей я наказываю лишением жизни, как вы уже знаете. А теперь ступайте и спите спокойно.

Ринальдо ушел, вслед ему неслись громкие крики радости.

Когда он вернулся в свою палатку, то увидел, что Роза в страхе, испуганная, забилась в угол.

— Что с тобой?

— Ах! Я вся дрожу. Какая-то странная фигура в белом дважды проскользнула мимо палатки. Второй раз она заглянула в палатку, подняла руку и погрозила пальцем. Слава Богу, что ты вернулся!

Не говоря ни слова, Ринальдо подал условный сигнал, и тотчас явились несколько человек из его команды, среди которых был и Чинтио.

Ринальдо рассказал им о том, что видела Роза, и распорядился незамедлительно выставить часовых вокруг горы. После этого он послал Себастьяно к Альтаверде с вестью о происшедшем и с настоятельным советом — проявлять чрезвычайную осторожность.

Все отправились на посты, а Ринальдо, приказав зажечь вторую лампу, растянулся на походной кровати.

Роза сидела рядом с ним, наигрывая на гитаре. Она играла и пела романс:

Устремляя взор бесстрастный
За прозрачный слой стекла,
Милая инфанта песню
Дивным голосом вела.

Рыцарь, чуть поодаль стоя,

В размышленья погрузясь,
Слушал, как инфанта пела,
В даль, за окна, сам вперясь.

Под окном стояла дама.

Песнь инфанта прервала
И спросила тихо: «Рыцарь,
Правда ведь, она мила?»

Рыцарь посмотрел — и дама

Бросила ответный взгляд,
И тогда зарделись щеки
У инфанты, как закат.

Но сильней пылали щеки

У него и той, другой…
Взгляд один на эти лица
Грусть снимает как рукой.

Вы навряд ли догадались,

Кто здесь что переживал…
Двое весело смеялись,
Третью гнев обуревал.

Только хотел Ринальдо что-то сказать, как в палатке вновь появилась странная белая фигура. Роза громко вскрикнула:

— Господи Иисусе! Вот она!

Ринальдо поднялся и спросил:

— Кто ты?

Он повторил вопрос и, не получив ответа, схватил пистолет, прицелился и сказал:

— Если ты дух, так жди пули.

Фигура погрозила ему пальцем. Ринальдо нажал на спусковой крючок, но его отличный пистолет дал осечку. Когда Ринальдо опять взвел курок, никого уже не было. Ринальдо вскочил и бросился из палатки. Ничего, никого! Но тут раздался выстрел в долине, потом второй и, наконец, третий.

Ринальдо поспешил вниз с горы к часовым. Трое видели белого призрака и стреляли в него. После их выстрелов все поднялись по тревоге. Затрубили рога, раздались свистки, и отряд тотчас же был в сборе.

Разбойники поведали друг другу о том, что тут произошло. Но поскольку никаких приказаний не последовало, то все — каждый со своими мыслями по этому поводу — разошлись…

Вернувшись в палатку, Ринальдо выпил бокал вина и Розе велел тоже выпить. Потом они легли. Роза вскоре уснула, а Ринальдо еще долго говорил сам с собой:

— Эта история вызывает в нашей памяти примеры, когда подобные видения предсказывали знаменитым мужам гибель. Привидение, что явилось Бруту, говорило. А это видение молчало. Оно грозило пальцем. Мне? Но оно грозило и Розе, когда она была одна в палатке. Ей раньше. Мне позже. Это не фантазия. Нас пятеро, тех, кто его видел. Мой отличный пистолет отказал, а он никогда еще не отказывал. Другие стреляли. Они прекрасно справляются со своими нарезными стволами, они прицелились, но не попали. Удивительно! Зачем же я сам обращаю себя в труса? В труса? Нет, я не трус!

Заснуть Ринальдо не мог. Он вскочил с постели, набросил плащ и пошел вниз, в долину. Там он завел разговор с часовыми, выпил с ними, даже стал шутить над тем, что случилось ночью.