Ринг за колючей проволокой

В первые же секунды боя Андрей понял, что перед ним опытный, коварный боксер, владеющий разнообразной техникой и всевозможными приемами профессионального бокса. И победить такого будет трудно. Очень трудно.

Вилли, чуть наклонив квадратную голову, упрямо шел вперед, стремясь захватить инициативу. И это почти удалось. Андрей едва успевал отбиваться двумя руками: его встречные удары, хотя и пробивали защиту боксмейстера, не могли остановить бурного натиска. Такого еще не бывало. Андрей снова и снова пытался сдержать, остановить натиск. Нет, не получилось. Вилли надвигался, невозмутимо спокойный и бесчувственный, как стена. И хотя Андрей получал ударов не больше, чем наносил сам, он понимал, что инициатива ускользает из его рук. Вилли атакует беспрерывно, осыпая русского боксера автоматически ровными, тяжелыми ударами, словно бросает на Андрея пудовые гири. С каждой минутой тяжесть ударов усиливалась. Продолжать бой в таком темпе становится очень опасным. Надо менять тактику!

Андрей, пригнувшись под бьющую руку, попытался приблизиться к волосатому телу Вилли, сойтись с ним на ближней дистанции. Уж тут-то он покажет ему! Но Вилли умело уходил из опасного положения, избегал сближения и продолжал осыпать русского тяжелыми ударами с дальней дистанции. На дальней дистанции он чувствовал себя хозяином положения. Длина рук давала ему значительное преимущество.

Но Андрей все-таки заставляет нациста принять ближний бой. «Ну, держись, боксмейстер!» – мелькнуло в голове Андрея, когда они сблизились, и он пустил в ход свои излюбленные удары снизу, удары, от которых многие побывали на полу.

Однако на этот раз его надежды не оправдались. Вилли, только что старательно избегавший сближения, с удовольствием принял бой на короткой дистанции. И не только принял, а еще и повел его! Обдавая Андрея горячим дыханием, он интенсивно заработал своими руками.

Уголовники вне себя от восторга: наконец-то собьют спесь с проклятого русского! Наконец-то кулаки «доблестного арийца» утвердят превосходство высшей расы! Зеленые, обступившие со всех сторон ринг, шумели, гудели, торжествовали. Выкриками, свистом, аплодисментами приветствовали они каждый удачный маневр Вилли, каждую удачную атаку.

– Рус, ложись!

– Капут!

– Сдавайся!

В толпе политических тревожное молчание. Все, даже самые несведущие в спорте, понимали, что на ринге творится что-то неладное. Этот бой не похож на все предыдущие. Андрей торопливо отступал, Андрей избегал сближения, Андрею приходилось туго… Но как ему помочь? Чем оказать содействие? Тысячи взглядов скрестились на русском боксере. Держись, Андрей!

Удар гонга развел противников. Положив отяжелевшие руки на упругие веревки, Андрей широко открытым ртом жадно глотал воздух. Гарри Миттельдорп торопливо проводил мокрой тряпкой по воспаленному лбу боксера, по груди. Как приятна прохлада!

Встреча, судя по первому раунду, складывалась не в его пользу. Это Андрей уже понял. И напрасно Гарри шепчет успокаивающие слова, ободряет. «Нет, друг, ты же сам отлично понимаешь, что я сегодня проигрываю, – думал Бурзенко. – Мне не удается перехитрить более сильного противника, добиться, как это я делал во всех предыдущих боях, тактического превосходства. Положение такое, что хуже и не может быть…»

Конечно, будь эта встреча не в концлагере, а на воле, в настоящих состязаниях, тогда еще можно было бы попытаться добиться успеха. Андрей смог бы потягаться с Вилли. И еще неизвестно, кому бы из них присудили победу! Но здесь, когда вокруг ринга кровожадные лица врагов, когда эти враги судят поединок, здесь нечего рассчитывать на объективную оценку, на справедливое судейство. Выиграть бой по очкам ему все равно не удастся. Андрей это понимает. Немецкие уголовники сделают все, чтобы он проиграл.

В этом почти безвыходном положении успех может принести только явный нокаут. Но как добиться чистой победы, когда инициатива ускользает из рук? Как бросить противника на землю, когда он превосходит тебя в весе почти на двадцать килограммов? Трудно думать о победе, когда еле успеваешь защищаться.

Второй раунд такой же, как и первый, Андрей, избегая сближения, уходил от боксмейстера боковыми шагами в сторону, отскоками, уклонами, парировал тяжелые удары подставками и отбивами. А мозг напряженно работал, анализировал ход боя, распутывал паутину атак, которую плел искусный враг. Глаза Андрея фиксировали каждое движение, каждый взмах руки, поворот корпуса, движение ног. У этого фашиста, кажется, нет недостатков! Он бьет, умело защищаясь, и, не забывая об опасности, атакует. Его атаки стремительны, но не сумбурны, удары резки, но не торопливы. Где же выход? Где же ключ к победе? Неужели у этого нациста нет уязвимого места?

Третий раунд похож на предыдущие. Вилли все так же наседал и бомбардировал Андрея тяжелыми ударами. Он упрямо шел вперед. Но в его действиях начала появляться какая-то нервнозность. Упорство русского стало раздражать помощника палача. Вилли не привык, чтобы его жертвы защищались.