Ринг за колючей проволокой

Ночь прошла в тревоге.

Глава сорок третья

Фашисты нервничали. Их план – вывести под видом эвакуации узников по частям и уничтожить – срывался. За последние два дня им с большим трудом удалось взять из лагеря не более шести тысяч человек. А из Берлина одна за другой поступали угрожающие радиотелеграммы: Гиммлер требовал скорее «покончить с делами».

Пистер не решался начать поголовное истребление. Полковник СС не надеялся на своих подчиненных, особенно на солдат, большинство из которых были людьми пожилого возраста. Они, если в лагере вспыхнет бунт, не смогут противостоять натиску озверелых заключенных. Комендант ждал военной помощи. Со дня на день должны подойти два эсэсовских полка и специальный батальон службы безопасности.

Штандартенфюрер опасался, и не без основания, русских военнопленных. В них он видел сплоченный отряд, уничтожить который будет нелегко. И Пистер решил расправиться с русскими по частям. Шпионы и провокаторы сообщили, что наиболее сильное ядро составляют военнопленные, проживающие в деревянных бараках. И комендант издал указ: «Приготовиться к эвакуации русских военнопленных, проживающих в трех деревянных бараках – первом, седьмом и тринадцатом, а также двух тысяч евреев из Малого лагеря!»

Наступил решительный момент. Надо немедленно начинать восстание или выполнять приказ коменданта. И снова интернациональный центр большинством голосов социал-демократов высказался против восстания, согласился с частичной эвакуацией русских военнопленных:

«Важно выиграть время!»

Николай Симаков собрал членов русского центра.

– Товарищи, у нас времени мало, и я буду краток, – сказал он. – Решение интернационального центра и обстановка в лагере вам хорошо известны. Часть русских эвакуируют из лагеря. У нас нет времени на дискуссии. Мы должны быстро и конкретно решить ряд вопросов, возникших в связи с создавшейся обстановкой, и наметить план действий. Мы тут кое-что уже наметили. Об этом сейчас доложит Бакланов. Давай, Степан!

Бакланов встал и, стараясь быть немногословным, сообщил предложение:

– Из лагеря уйдет одна из четырех бригад подпольной армии. В эвакуации она должна продолжать действовать. Командиры рот, взводов и отделений должны быть со своими людьми в колонне, в вагонах и автомобилях. В каждой группе должны находиться подпольщики. Вместе с той бригадой из лагеря уходят члены центра Симаков, Бакланов и Левшенков. Они эвакуируются вместе с военнопленными своих бараков. Каждый из них имеет крепкие связи с подпольными боевыми организациями, и перестраивать всю работу сейчас нет ни времени, ни возможности. Они должны возглавить боевые действия в пути, а в лагере остаются командир подпольной армии Иван Иванович Смирнов, начальник политотдела Сергей Котов и Николай Кюнг. Есть возражения?

Против этого предложения никто не возражал.

– Вопрос решен, – заключил Симаков. – Теперь, Степан, ознакомь с положением в нашем арсенале.

– Мы имеем в своем распоряжении один ручной пулемет, восемьдесят семь собранных по частям немецких винтовок, около десяти тысяч патронов, девяносто восемь проверенных мною пистолетов, сто пятьдесят две самодельные гранаты системы наших товарищей Лысенко-Сироткина, более двух десятков бутылок с самовоспламеняющейся жидкостью и пятьдесят ножниц для резки колючей проволоки, – доложил Степан Бакланов. – Я считаю, что уходящие из лагеря должны взять с собой пятнадцать пистолетов и двадцать-тридцать ножей. Кроме того, нужны карты и компасы. Остальное оружие остается в лагере. Где хранится оружие, знает Николай Кюнг. После заседания он может его принять.

Все члены центра единодушно согласились с предложением Бакланова.

– Перед бригадой, уходящей из Бухенвальда, стоит задача: при первом удобном случае разоружить охрану и начать активные действия на территории Германии или Чехословакии, – сказал командир подпольной армии Иван Иванович Смирнов. – Если же бригаде не удастся выступить одновременно, надо организовать побеги мелкими группами. Эти группы будут пробиваться на восток, навстречу частям Советской Армии.

Слово взял Михаил Левшенков, возглавлявший отдел агитации и пропаганды подпольного центра.

– Друзья, нам предстоит расстаться, – в его голоса чувствовалось волнение. – Как сложится наша судьба, сказать трудно. Но мы останемся до конца верными солдатами Родины. Мы дружно работали. На счету нашей организации много славных дел. Надо, чтобы о них узнали люди, когда фашизм будет окончательно разбит. У нас есть ряд документов, отчеты о деятельности организации, листовки, прокламации, доклады и другие материалы. Все это мы оставляем вместе с оружием в Бухенвальде. Ответственность за сохранение документов предлагаю возложить на отдел безопасности.

Кюнг утвердительно кивнул головой.

– А теперь, друзья, давайте попрощаемся, – Симаков встал и крепко обнял Ивана Ивановича.

Семьсот бойцов подпольной армии и две тысячи измученных евреев вывели из Бухенвальда.