Ринг за колючей проволокой

Он вернулся на аллею. Каримова нигде не видно. Ушел.

«Эх, растяпа, – мысленно корил себя Андрей, – нюни распустил, а спросить о главном забыл…»

У входа в барак его поджидал Бунцоль.

– Где ты шляешься? Кто за тебя убирать будет? Опять в моей комнате грязно!

Бурзенко косо взглянул на старосту барака, взял швабру и направился в его каморку.

– Хватит орать-то…

Но в каморке Бунцоль преобразился. Он положил свою широкую ладонь на плечо Андрея.

– Будить тебя не буду. Ночью, как только сменятся караулы и эсэсовцы прокричат «хайль», приходи, – говорил он по-немецки. – Бумага и карандаш есть.

– Хорошо.

– А сейчас иди отдыхать. – Бунцоль забрал у него швабру. – Я и сам наведу порядок.

Но слушать голос Родины в эту ночь Андрею не пришлось. После вечерней проверки, когда заключенные возвращались в свои бараки, Андрея остановил Костя.

– Иди в вашраум, там тебя ждут.

В вашрауме – умывальне – Андрей увидел Михаила Левшенкова. Того самого, с кем он беседовал перед боксерским состязанием. Левшенков умывался. В этот момент в умывальню случайно зашли несколько зеленых и стали умываться, шумно разговаривая между собой. Когда Андрей подошел, Левшенков едва заметно подмигнул ему и «нечаянно» опрокинул ведро с грязной водой. Андрей, поняв, напустил на себя суровый вид:

– Умываться не умеете, ходи за вами, убирай!

Левшенков чуть заметно улыбнулся.

– А ты не шуми, – он взял в руки тряпку, – давай помогу…

И, наклонясь к Андрею, торопливо шепнул:

– Ночью, как сменятся караулы, приходи в седьмой блок. Есть дело.

– А как же… – Андрей хотел было сказать о задании Каримова, но Левшенков, выкручивая тряпку, продолжал шепотом: – Все прочие задания отменяются. А теперь выпроводи меня.

Андрей плечом отстранил Левшенкова.

– Ну, хватит, – громко начал он, – иди отдыхай, но в следующий раз – смотри! Будь аккуратнее.

Ночь выдалась лунной и звездной.

Андрей не спал, прислушивался. Вот началась смена караулов, эсэсовцы дружно прокричали «хайль». Потом послышались выкрики команды, топот кованых сапог, и через некоторое время над лагерем снова воцарилась мертвая тишина.

Андрей слез с нар и направился к выходу.

– Ты куда? – остановил его спросонья сосед.

– Куда царь пешком ходит, – нашелся Андрей, – идем со мной.

– А-а-а, – неопределенно промычал сосед и перевернулся на другой бок.

Андрей, прижимаясь к стене и прячась в тени, добрался до седьмого блока. Там дежурил полицай Владислав.

– Сюда, сюда, – он проводил Бурзенко в комнату старосты, – осторожнее, не наступи на товарищей.

В темной каморке было тесно. На полу сидело много незнакомых людей. Андрей тоже уселся на пол.

– Двигайся, браток, ближе.

Андрей обрадовался Косте. Они обменялись рукопожатиями.

Потом в комнату втиснулось еще несколько человек.

– Все в сборе?

– Да, – тихо ответил кто-то.

Голос показался Андрею хорошо знакомым.

«Товарищ Михаил!» – догадался боксер.

Потом заговорил Иван Иванович. Подполковника Смирнова Андрей сразу узнал по голосу.

– Товарищи, мы вас собрали по боевой тревоге. Над нашей организацией нависла смертельная опасность.

Среди сидящих на полу прошелся легкий шум. Люди насторожились.

Потом заговорил политзаключенный, возглавляющий в подпольной военно-политической организации отдел безопасности. Андрей его не знал и слегка толкнул Костю.

– Кто это?

Костя так же шепотом ответил:

– Николай Кюнг.

– Мы располагаем точными сведениями, что сегодня ночью, в канун праздника Октября, – продолжал Николай Кюнг, – банда уголовников решила устроить «варфо-ломеевскую ночь», «праздник крови и мести»: вырезать десятки коммунистов, общественников и активных политических, которые занимают административные должности, а завтра утром явиться с повинной к коменданту лагеря. Он, конечно, «великодушно» простит им убийство красных. У зеленых, как нам известно, на этот счет уже имеется договоренность с эсэсовцами.

– Положение серьезное, – голос Николая Кюнга звучит ровно, уверенно, словно он читает приказ. – Мы собрали вас, актив центра. Центр поручает нам боевое задание: не дать зеленым выйти из бараков, предотвратить террористические акты. С этой целью необходимо блокировать все выходы из бараков и любой ценой, вплоть до применения холодного оружия, удержать их до утра. Огнестрельное оружие не применять. Вопросы есть?

– Все ясно, – Андрей ответил за всех.

– Тогда выступаем. У главных ворот дежурит наш человек. У него фонарик. Если будет опасность, он даст сигнал: короткие вспышки света.

Тут же в комнате разбились на небольшие группы, и каждая из них получила определенное задание. В группе, в которую попал Андрей, находился Костя. Моряк вооружился увесистой палкой. Андрей от ножа отказался. В короткой схватке он сможет действовать и кулаками. А нож только лишнее вещественное доказательство.

– Пошли, ребята, – кратко бросил Валентин Логунов, худощавый, плечистый, и вся группа двинулась за ним. Прячась в тени, один за другим пробираются узники к девятнадцатому бараку. На пулеметных вышках царит спокойствие.