Ринсвинд, Коэн и волшебники. Книги 1-8

– Говорю тебе, на ночном омнибусе кого-кого только не встретишь. Дети, которые сбежали от родителей, жены, которые сбежали от мужей, мужья, которые сбежали от других мужей… Мы с тобой сидим в омнибусе, а «омни» значит «всё», и, черт возьми, здесь и впрямь бывает всё, поэтому я и вожу с собой топор. Но я так думаю, жизнь – это не только топор…

Он заговорил громче:

– Сто Лат, ребята, обратный рейс ровно в шесть!

Кучер подмигнул Гленде.

– А кто не придет, ждать не стану. Кто не успел, тот опоздал.

– Все ведь было не так плохо, правда? – спросила Гленда, глядя на растущие впереди огни города.

– Папаша с ума сойдет, – сказала Джульетта.

– Он решит, что ты со мной.

Трев ничего не сказал. По законам улицы, если в присутствии потенциальной подружки ты с такой легкостью позволил выставить себя человеком, которому не хватает духу стукнуть противника по голове монтировкой, – это очень стыдно. Хотя, казалось, никто и не обратил внимания.

– Похоже, тут небольшие проблемы! – крикнул кучер. – «Ланкрский летун» еще не отошел.

Они видели только факелы и свет фонарей, озарявший большой постоялый двор у городских ворот, где стояли несколько пассажирских карет. Когда они подъехали ближе, кучер окликнул какого-то тощего, кривоногого, похожего на хорька субъекта из тех, что как будто самозарождаются вблизи любого места, где есть лошади.

– «Летун» еще не отчалил? – спросил он.

Человек-хорек вытащил изо рта окурок.

– Лошадь подкову сбила.

– И что? Здесь же есть кузнец. Типа, чтоб почта не запаздывала.

– Ага, только счас он не работает, потому как стукнул себя молотком по руке.

– Придется платить черт знает какую неустойку, если «Летун» не отправится, – заметил кучер. – Это почта, в конце концов. По «Летуну» часы сверяют!

Натт встал.

– Я могу подковать лошадь, сэр, – заявил он, беря свой деревянный сундучок. – Пожалуйста, скажите кому-нибудь.

Тощий тип неспешно ушел, а омнибус заехал в главный двор, где к нему заторопился некто получше одетый.

– Кто из вас кузнец? – спросил он, глядя на Гленду.

– Я, – ответил Натт.

Мужчина уставился на него.

– Что-то непохоже, сэр.

– Вопреки распространенному мнению, большинство кузнецов не столько громадны, сколько жилисты. Силу дают сухожилия, а не мускулы.

– И с молотком умеешь управляться?

– Вы удивитесь, сэр.

– Подковы в кузне, – сказал человек. – Одну придется подогнать под размер.

– Я знаю, как это делается, сэр. Мистер Трев, я буду очень благодарен, если вы поможете раздувать мехи.

Постоялый двор был огромным и людным, потому что, как и на всех постоялых дворах, рабочий день здесь продолжался двадцать четыре часа и ни секундой меньше. Обеденного времени как такового не существовало. Горячая еда для тех, кто мог ее себе позволить, была в доступе круглые сутки, а на огромном столе в зале лежало холодное мясо. Люди приезжали, выгружались и загружались за кратчайшее время и катили дальше, чтобы освободить место для новоприбывших. Ни на мгновение не умолкал звон упряжи.

Гленда нашла тихий уголок.

– Знаешь что, – сказала она Джульетте, – ступай-ка и принеси для парней пару сандвичей.

– Прикинь, мистер Натт – кузнец, – сказала Джульетта.

– Да уж, он мастер на все руки.

Джульетта нахмурилась.

– Сколько же у него рук?

– Это фигура речи, Джу. Ну, иди.

Гленде было нужно время, чтобы подумать. Странные крылатые женщины. Мистер Натт. Просто в голове не укладывалось. День начался как самый обычный, и вдруг она, чудом не побывав в роли дорожного грабителя, оказалась в другом городе, у нее нет ничего, кроме того, что на ней, и она не знает, что произойдет дальше.

Но отчего-то это было приятно. У Гленды ушло несколько секунд, чтобы осмыслить непривычное чувство, потому что радостное волнение не то чтобы сопутствовало ей в жизни. Пироги, в общем и целом, редко волнуют. Она встала и, никем не замечаемая, побрела через толпу, со смутной идеей поглядеть, какая тут кухня, но внезапно дорогу ей преградил некто с потным лицом, беспокойным взглядом и округлым брюшком – судя по всему, хозяин постоялого двора.

– Подождите минутку, мэм, – сказал он, а затем, заколыхавшись, обратился к женщине, которая только что вышла из отдельной столовой: – Так приятно опять увидеть вас, ваша светлость. Большая честь принимать вашу милость в моем скромном доме.

Ее светлость.

Гленда посмотрела на женщину, которая выглядела именно так, как она представила себе, когда впервые услышала о ней от Натта. Высокая, худая, темноволосая, зловещая, внушающая страх, с суровым выражением лица. Она произнесла аристократическим (с точки зрения Гленды) тоном:

– Здесь слишком шумно.

– Но бифштекс был превосходен, – отозвался другой голос, и Гленда поняла, что ее светлость заслоняла собой вторую женщину, поменьше, довольно приятного обличья, среднего роста, слегка суетливую на вид.

– Вы госпожа Марголотта? – спросила Гленда.

Высокая дама взглянула на нее с легким отвращением и зашагала к выходу, но ее спутница остановилась и спросила:

– Вы что-то хотели?

– Она едет в Анк-Морпорк? – поинтересовалась Гленда. – Все знают, что она подружка Витинари.