Рип

Он не мой, чтобы быть его. Он не мог быть моим.

Это была глупая наивная одержимость.

Порывы зимнего ветра ударяли по окнам дома, пока я неподвижно стояла в центре огромной кухни. Ветер выл и свистел, и мои руки сжались в кулаки, гнев забурлил в венах, и со всей силы я ударила по гранитной столешнице.

Я тяжело дышала, не обращая внимания на пульсацию моей теперь травмированной руки, пытаясь избавиться от влечения к этому чертовому мужчине. Но чем больше я пыталась изгнать его образ из головы, тем более отчетливыми становились его черты.

Каждый его дюйм совершенно отчетливо поселился в моем сознании.

Обернувшись, я попыталась найти в комнате хоть какое-то отвлечение. Мои мышцы дрожали, как у наркоманки, пытаясь избежать их следующего решения. Мое сознание твердило, чтобы я не спускалась и не встречалась с ним снова, не сдаваться. Мое сознание велело мне не ходить в комнату охраны и не проверять его на мониторе видеонаблюдения подвала.

Но мое сердце толкало меня вперед, и я с неосторожным желанием обнаружила себя в маленьком офисе охраны быков, с нетерпением глядящую на главный экран.

Я оставалась такой некоторое время; уставившись, пытаясь избегать неизбежного влечения, я знала, что собираюсь сдаться и начать просмотр.

Потому что я была одержимой.

Я была одержима 221 и больше не могла лгать самой себе, что это просто интрига, что это просто безобидный кусочек самодовольного интереса. Это было большим. Я знала, что это было нечто большее.

Я чертовски ненавидела себя за это.

Медленно потянувшись, мой указательный палец нашел кнопку «вкл». Произошло подключение, и большой экран ожил. И вот он. Лежит на черном резиновом полу, обмотанный цепями и неподвижный.

Как только мои глаза изучили его сломленное тело, мое сердце забилось в груди, и мои легкие, казалось, сжались при виде его. Моя кожа стала горячей, и между ног возникла боль. Я жаждала прикоснуться к нему снова. Я хотела касаться его руками.

Я стояла там, как статуя, приклеенная к земле. Прошли часы или может быть всего несколько минут, но внезапно я почувствовала, словно золотое ожерелье на моей шее объято пламенем и сжигает мою кожу. Оно обжигало меня от вины.

И вот так я поняла, что должна сбежать из этого места. Мне нужно расстояние. Мне нужно очистить свой разум. Мне нужно взять себя в руки и уйти от соблазна.

Дерьмо. Мне нужен чертов коктейль. Или два.

Видя, как мои быки, Илья и Савин, патрулируют на западе обширной территории, я поняла, что это мой шанс сбежать.

Недолго думая, я вернулась к кухонному шкафу, в котором находились ключи от машины, и взяла ближайшие из найденных — «мерседес». Подбежав к входной двери, я ударила рукой по кнопке, которая открыла электрические защитные ворота, и, схватив сумочку, выскочила из передней двери и направилась к машине.

Через несколько секунд я оказалась в затонированном C–Class 250 и с ногой на педали газа вырвалась из изолированного особняка моей семьи в Хэмптонсе, быстро вырулив на открытую дорогу. Направление: Бруклин.

По мере того, как мили пробегали мимо, тупая боль в моей груди не проходила.

Мне было это нужно, необходимо дышать бруклинским воздухом. И мне нужен был мой лучший друг. Не сводя глаз с темной проселочной дороги, я полезла в сумочку и вытащила свой телефон. Через несколько секунд я нашла ее имя и начала звонить.

— Привет, девочка! — поприветствовал успокаивающий голос Кисы. — Я только подумала о тебе.

— Киса, — сказала я с тревогой, — ты можешь встретиться со мной через пару часов, чтобы выпить?

Киса сделала паузу и спросила:

— Тал, что-то не так? Где ты?

— Я возвращаюсь в Бруклин. Я… мне просто нужно побыть здесь недолго, вот и все.

Тишина затянулась. Затем:

— Талия, ты меня беспокоишь. Почему ты возвращаешься так скоро? Что-то случилось?

Я вздохнула и объяснила:

— Киса. Мне нужно поговорить с кем-то. Я схожу с ума. И мне бы очень хотелось, чтобы этот разговор сопровождал большой гребаный напиток. Так? Можешь встретить меня?

— Я в «Подземелье», Тал. Я пробуду здесь еще немного.

Мое сердце упало, но я вздохнула с облегчением, когда моя лучшая подруга добавила:

— Как насчет того, чтобы погулять на Брайтон-Бич? Это близко к «Подземелью», мне будет легче уйти.

Я закатила глаза на альтернативный план Кисы, но не смогла остановить смех, вырывающийся из моего горла.

— Ты никогда не ходила по барам, дорогая моя? Всегда хорошая девочка, — поддразнила я.

Киса посмеялась в ответ, явно ослабляя свое беспокойство за меня.

— А ты всегда должна быть мятежником, не так ли, Тал?

Мой смех превратился в виноватый кашель. Киса была права. Я никогда не соответствовала рамкам женской линии «старой доброй братвы». Мой отец бросил попытки держать меня под контролем. Я была его маленькой девочкой и могла вертеть им, как мне вздумается. Но что я делала с 221? Я знала, что он никогда этого не простит.

— Тал? Ты хочешь встретиться на пляже? — спросила Киса, нарушив мое внутреннее истязание.

— Да, мы можем встретиться на чертовом пляже, — согласилась я. — Но, Киса?

— Что?

— Обязательно прихвати с собой бутылку «Серого гуся»[3], хорошо?

— Тал…