Rise (СИ)

— Я не просила мне ее подавать, — огрызнулась Гермиона. — Так что да, ты виноват.

— Я всего лишь хотел помочь!

— Благими намерениями… — пробормотала она.

— Чего? — не понял я.

— Поговорка магловская такая: “Благими намерениями устлана дорога в ад”.

— Хм… Самое время цитировать поговорки, умная ты наша.

— Замолчи, Малфой, — прошипела Грейнджер.

Она взяла прозрачный флакон, в котором лежали жала веретенницы, и попыталась его открыть, но тот выскользнул у нее из рук. Я снова автоматически вскинул руку и поймал флакон, почувствовав очередной приступ боли, которая и так не до конца прошла с прошлого раза.

— Теперь тоже я виноват? — угрюмо спросил я побелевшую Гермиону.

— Нет, — сказала она, забирая флакон из моих рук. Аккуратно открыв его над столом, она тонким пинцетом по одному достала и бросила в котел три жала. Зелье задымилось, и в воздухе почувствовался горьковатый запах. — Спасибо, что успел все поймать, — тихо сказала она и снова начала помешивание. — И в это раз, и в предыдущий.

— Рефлексы ловца, — усмехнулся я. — Только вот я сейчас немного не форме для этого.

— Мне не следовало на тебя кричать.

— Да, не следовало, — спокойно сказал я и потер правой рукой спину. Грейнджер заметила этот жест.

— Больно? — спросила она.

— Неважно, — пробурчал я, отведя взгляд. — Что за едкий запах? В рецепте ничего не сказано о нем.

— В рецепте вообще мало что сказано. Но мы пока строго следуем всему, что там написано, ошибки быть не должно. Но ты прав, запах не самый приятный. Пора добавлять рог двурога.

— Подать флакон? — спросил я, и Грейнджер кивнула в ответ.

После добавления растертого рога зелье зашипело, вспенилось, и из котла повалил густой белесый дым. К горьковатому аромату добавились сладкие нотки, и теперь дышать стало еще труднее. Гермиона покачнулась, похоже, у нее, как и у меня, слегка закружилась голова, только вот ей было куда сложнее — она стояла совсем близко к горячему котлу с кипящим зельем.

— Обопрись на меня, — сказал я, и она без разговоров послушалась. Теплая ладошка легла на мое плечо и несильно стиснула его.

Зелье, тем временем, меньше чем через минуту перестало дымить, и выяснилось, что оно сменило цвет и консистенцию, став похожим на обычную прозрачную воду.

— Спасибо, — сказала Грейнджер, и я почувствовал, как отдаляется тепло ее руки от моего плеча.

В очередной раз помешав зелье в котле, она выключила горелку под котлом.

— Вот и все пока что. Теперь к нему нужно вернуться через пять часов, — Гермиона придвинула к себе стул и устало опустилась на него.

— Ты плохо выглядишь, — выдал я, не подумав, первое, что пришло на ум.

— А ты — настоящий джентльмен, Малфой, — она слегка улыбнулась.

— Я в смысле… Тебе надо поспать.

Она согласно кивнула и потерла руками глаза.

— Тебе тоже. Иди в свою комнату.

— Нет. Я утром отсюда сразу в Большой зал отправлюсь, — сказал я. — Зелье я через пять часов помешаю сам, а ты выспись.

— Ладно, ты можешь остаться здесь до утра, но с зельем я сама разберусь, — она поднялась со стула и пошатнулась.

— Эй, ты в порядке? — я всматривался в ее лицо, пытаясь понять, что она сейчас чувствует.

— Да, просто очень устала. Я пойду к себе, — она подошла к двери, схватилась за дверную ручку и замешкалась. Обернувшись, Грейнджер посмотрела на меня. — Хорошо, что ты здесь был сегодня, — сказала она и вышла.

Я остался один. Глупо улыбаясь в пустоту и чувствуя временный прилив бодрости, я переместился к письменному столу и позвал Тинки.

— Хозяину Драко что-то нужно? — пропищал он, появившись передо мной.

— Иди в мою комнату и принеси флакон обезболивающего зелья, — попросил я. — Но только так, чтобы Райт не заметил тебя. Понятно?

— Да, молодой хозяин, — эльф энергично закивал и исчез, и уже через минуту снова возник передо мной.

Я залпом выпил мерзкое, но такое необходимое сейчас зелье. Сонный Тинки тем временем ожидал моих дальнейших указаний.

— Ты можешь идти. Только явись сюда через четыре с половиной часа и разбуди меня.

— Хорошо, хозяин. Спокойной ночи, — сказал он и аппарировал.

Я сложил руки на стол и опустил на них голову. Меня охватывали смешанные чувства облегчения, радости, тревоги и предвкушения. А потом усталость все же взяла верх.

*

Проснулся я от негромкого стука и сразу же почувствовал, что чего-то не хватает. Руки… Я их не чувствовал. Кое-как открыв глаза, я ровно сел и тут же ощутил покалывание в кончиках пальцев, затем — в предплечьях, и так — аж до плеч. Похоже, долго я так спал.

Грейнджер в своем привычном преподавательском наряде уже была здесь. Похоже, ее приход и разбудил меня. Посвежевшая и отдохнувшая, она выглядела гораздо лучше, чем когда покидала эту лабораторию. Она расставляла на стеллаж какие-то флаконы и колбы.

Услышав, что я зашевелился, она повернула голову в мою сторону.

— Доброе утро. Извини, не хотела тебя будить.

— Ну… такое себе утро, надо признать. Что ты тут делаешь? Я же сказал, что сам помешаю зелье, — пробурчал я хриплым ото сна голосом.

— Мне не спалось, — ответила Гермиона, разведя руками.

— Врешь, — сказал я, потирая все еще онемевшие запястья.