Rise (СИ)

— Ты, случайно, не работы Когтеврана проверяешь? Давай Алексу Митчеллу “тролль” поставим? — сказал я, когда она в очередной раз тихонько хмыкнула и зачеркнула что-то в работе.

— Ты обещал не мешать! Сюда входит необходимость держать язык за зубами, — нахмурилась она. Да уж, шутка не прошла.

— Ладно, молчу, — я поднял руки в примирительном жесте, а потом положил их на стол и опустил на них голову. Я прикрыл глаза, чтобы не пялиться на Грейнджер беспрестанно.

*

— Малфой, проснись, — прозвучал около уха мягкий и такой приятный голос. Я улыбнулся, но глаза не открыл.

Теплая рука легла на мое плечо и слегка потрясла.

— Эй, просыпайся, говорю.

И тут до меня дошло, где я нахожусь. Осторожно приподнявшись и приняв сидячее положение, я осмотрелся по сторонам. Грейнджер стояла возле меня с хитрой ухмылкой на лице.

— Э-э, я, кажется, задремал, — хрипло сказал я.

— А ты крепко спишь, — ответила мне она. — Но я представила, какой крик ты поднимешь, если я без тебя займусь зельем, и решила, что лучше все же разбудить.

— Да, все правильно, — пробормотал я, пытаясь разобраться, который сейчас, собственно, час. — Ты уже закончила с проверкой эссе?

— Конечно, — она кивнула. — Я уже успела и подготовить все для зелья. Осталось только огонь зажечь и можно приступать, — а еще она успела сменить свою обычную мантию на рабочую и собрать волосы в гладкую прическу.

— Я так долго проспал?.. Ты почему меня раньше не разбудила?

— Хм, а когда ты спишь, ты гораздо добрее… — задумчиво проговорила Гермиона. — Подумай, может, потому и не будила раньше.

Она прошла к столу, где стоял котел с зельем, и включила горелку. Там уже стояли различные флаконы, колбы и коробочки с ингредиентами, а также лежал листок с рецептом.

Я переместился поближе к ней, и сердце забилось быстрее. Что, если что-то пойдет не так, и зелье не получится? Должно быть, мысли отразились на моем лице, потому что Грейнджер спросила:

— Нервничаешь?

— Есть немного, — честно сказал я.

— А я — почти нет, — она улыбнулась и посмотрела на часы.

— Врешь.

Она не ответила. Мы молча наблюдали, как нагревается и становится прозрачной жидкость в котле. Грейнджер время от времени поглядывала на часы и заламывала пальцы. Конечно же, она тоже была на нервах.

По прошествии пятнадцати минут она помешала зелье, а затем взяла со стола горсть невзрачных небольших корешков.

— Ну вот… осталось добавить корни маргариток, и мы поймем, все ли делали правильно до этого момента, — с этими словами Гермиона слегка дрогнувшей рукой бросила в котел один корешок.

Я затаил дыхание. Грейнджер продолжала добавлять корешки в зелье, но с ним ничего не происходило, оно по-прежнему оставалось прозрачным. После седьмого корешка она тоже, казалось, перестала дышать, сжав губы в тонкую линию. Когда она забросила десятый, я сжал пальцы в кулак от досады и уже решил, что наша затея провалилась, но после того, как одиннадцатый корень маргаритки коснулся поверхности зелья, оно стало бледно-розовым. Мы с Гермионой одновременно выдохнули и переглянулись. Но радоваться было рано, ведь нужный нам цвет пока еще не проявился. С каждым следующим корнем жидкость в котле приобретала все большую яркость, но цвет по-прежнему был розовым. И только когда пятнадцатый корешок упал в зелье, оно мгновенно стало ярко-красным.

— Есть, — победно выдохнула Грейнджер. — Теперь снова помешать. Малфой, подай мне флакон с рогом единорога, пожалуйста.

Я открыл его и передал ей, руки мои немного тряслись. Наши пальцы соприкоснулись на миг, и я почувствовал, какие же у нее холодные руки.

Гермиона достала рог из флакона и медленно опустила в зелье. Оно тихонько зашипело и начало искриться, а потом на его поверхности появились разводы всех цветов радуги.

— Теперь, по идее, самое важное, — напряженно сказала Грейнджер, открывая колбу с водой, в которой плавала невзрачная пиявка. — Протяни левую руку, — одновременно она медленно начала мешать зелье.

Я немедленно выполнил ее просьбу. Она на секунду оставила в покое котел и расстегнула манжету моей рубашки, немного закатав рукав, открыв предплечье и выставив напоказ мою уродливую черную метку. Я поморщился, но Гермиона никак не выказала свои эмоции по поводу увиденного. Снова оставив зелье, она достала пиявку длинным тонким пинцетом и посадила ее на мое запястье, туда, где можно было прощупать пульс. Червь тут же всосался в мою руку.

— Обязательно было именно на левую руку ее сажать? — спросил я глухо.

— Ближе к сердцу, так лучше, — отрывисто ответила Грейнджер. — Теперь осторожно сними ее пинцетом и посади на мою руку, на то же место, — она протянула ко мне руку ладонью вверх.

С трудом оторвав пиявку от своей руки, я положил ее на запястье Гермионы. Спустя минуту пиявка была уже в полтора раза толще.

— Думаю, хватит, — сказала Грейнджер, ухватив ее пинцетом. — В принципе, достаточно было и нескольких капель крови, но так надежнее.