Rise (СИ)

Оказавшись в своей комнате, я со смешанным чувством уставился на потолок, который так люто ненавидел все три года, пока мне было запрещено выходить из дома. Теперь у меня были все шансы на то, что разглядывание потолка останется только неприятным и страшным воспоминанием, а сам я буду жить полноценной и насыщенной жизнью.

В дверь робко постучали. Это был Тинки, принесший мне письмо, которое некоторое время назад доставила, как он выразился, “умная и огромная серая сова”. Это было послание от Алекса: всего-лишь поздравление с Рождеством, ничего больше. Я мысленно извинился перед ним и перед Амелией за то, что сам не написал им никаких поздравлений. Но сегодня мне еще предстоял долгий разговор с мамой, потому все прочие дела я решил отложить на завтрашний день.

Когда спустя пару часов я появился в столовой, мама уже была там. Помещение было празднично украшено, а над центром стола с потолка свисала омела. Мама сменила свой наряд на вечернее платье, будто мы с ней не вдвоем собирались ужинать, а устраивали огромный прием, как бывало раньше. Впрочем, я тоже приоделся, решив, что сегодня следует выглядеть подобающим образом, и я оказался абсолютно прав.

На столе нас уже ждала аппетитная еда, так что, улыбнувшись друг другу, мы с мамой сели за стол. Ужин проходил в теплой и дружелюбной обстановке, вот только маме не терпелось поскорее узнать все подробности моей жизни за последние четыре месяца. Так что я поел как можно скорее и, не медля ни минуты, начал свой рассказ.

Опустив подробности о моих натянутых отношениях с другими студентами, я начал с того, что у меня в Хогвартсе есть два друга, с которыми я постоянно общаюсь. Потом я рассказал ей, как и почему Грейнджер пришла идея помочь мне, обо всех наших приключениях за время разгадывания рецепта и поисков нужных ингредиентов, и даже как я, несмотря на запрет директора МакГонагалл, пробрался в лабораторию, когда Гермиона начала варить зелье. Мне показалось, что лучше умолчать о том, что я провел несколько недель в Больничном крыле из-за сотрясения мозга и упадка сил, так что я просто сказал, что мне пришлось побывать в лазарете, после того, как зелье было выпито. Коротко поведав, как переживал, что оно не подействовало, я перешел к рассказу о том, что происходило сегодня утром. Все это время мама слушала меня очень внимательно, не перебивая, и только когда речь зашла о сражении с бывшими Пожирателями, она тихонько вскрикнула и закрыла рот рукой. Закончил я свой монолог, поведав ей о визите в Министерство и о том, что они там были так добры — не ко мне, разумеется, а к Грейнджер, — что привезли меня домой на своем транспорте.

— Так значит, мисс Грейнджер сыграла главную роль во всех твоих нынешних достижениях, — резюмировала мама, когда я замолчал.

— Да, — я кивнул и улыбнулся.

— Передай ей благодарность от меня, сынок. Она очень хороший человек, — сказала она.

— Я знаю. Она умная, добрая и талантливая. И не держит зла на меня за все, что мы натворили — вся наша семья, и за все те гадости, что сделал лично я. Общается со мной на равных. Проводить с ней время очень интересно, — вдохновенно перечислял я ее достоинства. — К тому же, она красива.

— Драко, — произнесла мама взволнованно и удивленно, — ты… у тебя есть чувства к этой девушке?

— Что?! Нет! — поспешно ответил я, смутился и отпил воды из своего бокала. Неужели действительно создается такое впечатление?

— Но ты так увлеченно о ней рассказываешь, — она посмотрела на меня внимательный пронизывающим взглядом.

— Просто Грейнджер необычная, — допив воду, быстро проговорил я. — Я бы с удовольствием дружил с ней, если бы не обстоятельства, — я действительно верил в то, что говорил.

— Не увлекайся, сынок, — посоветовала мама.

— Не собираюсь, — заверил я и замолчал. Пора было менять тему. — Отец не писал? Как он себя чувствует?

— Не писал, — с грустью в голосе ответила она. — Люциус все больше отдаляется от меня. В каждом его письме между строк читается один только гнев.

— Он ведь не всегда таким был, правда?

— Конечно, нет, — мама опустила глаза и, взяв в руки салфетку скомкала ее. — Когда мы только познакомились с ним, он был заносчивым, немного высокомерным, но хорошим: таким вежливым, галантным и даже романтичным.

Я хмыкнул и издал короткий смешок. Представить отца “романтичным” я никак не мог. А мама продолжила: