Rise (СИ)

— Его отец, твой дедушка Абраксас, очень сильно влиял на его взгляды. Но что самое интересное, наш с Люциусом союз был по любви, а не по расчету. Хотя, конечно, будь я не чистокровной представительницей рода Блэк, скорее всего, нашему браку не суждено было бы состояться. Мои родители тоже были только за, чтобы мы с твоим отцом поженились, а вот Андромеда, с которой я была очень дружна в ту пору, всячески меня отговаривала. Она считала, что Люциус слишком жесток и с такими корнями станет настоящим тираном. Но я отмахнулась от ее слов, сказав, что и у нас далеко не простая семейка, но это не помешало нам с ней вырасти добропорядочными и без снобистских замашек. Я была так влюблена в твоего отца, что даже пропустила мимо ушей замечание Андромеды о том, что Абраксас, а с ним и Люциус, очень хорошо относятся к Темному Лорду и его идеям. Я только заявила ей, что все это глупости и пустая ревность, — мама вздохнула и продолжила: — Но Андромеда оказалась права. Люциус был очень внушаемым, потому принял на веру все, что ему говорили Абраксас и Лорд. Когда ты родился, он принялся воспитывать тебя так, как считал нужным, а я, как могла, пыталась объяснить тебе, что существует и другой взгляд на вещи. Но тогда я все еще слепо верила, что отец и сам откроет, наконец, глаза и поймет, что не прав. Однако предубеждения слишком укоренились в нем, а поражение Лорда стало настоящим ударом, хоть тот его и не жаловал в последнее время. Правда отец считал, что сам в этом виноват, потому что плохо справлялся с заданиями повелителя, — мама снова тяжело вздохнула. — Теперь я не уверена, что он сможет измениться, и, судя по его письмам, все становится только хуже.

— Мама, — я накрыл ее руку своей и слегка пожал.

Она подняла на меня грустные глаза и вымученно улыбнулась.

— Хорошо, что ты не полностью пошел в отца, но и от меня кое-что взял.

Я тоже улыбнулся ей.

— Спасибо тебе, что помогла открыть глаза на истинное положение вещей. Я думаю, если бы не твое влияние, я бы стал таким, как отец или тетя Белла.

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Ты хороший мальчик, ты бы понял и сам.

Я криво усмехнулся, а потом посерьезнел.

— Хочешь, я напишу отцу, поговорю с ним как мужчина с мужчиной?

— Не нужно, сынок. Он никого не хочет слушать, ты только еще больше его разозлишь. А о его состоянии ты не переживай. Тот мракоборец, о котором я тебе писала, прислал мне сегодня днем известие, что отцу уже намного лучше, и волноваться не о чем.

— Расскажешь мне об этом мракоборце? — попросил я.

— Его зовут Джералд Рид. Очень вежливый человек. Не знаю, какую должность он занимает, но влияние у него есть немалое. Ему лет пятьдесят-пятьдесят пять, и, несмотря на такую должность, у него невероятно доброе лицо. Глаза просто светятся теплом. Когда я приезжала к отцу, мистер Рид помог мне, потому что я заблудилась в коридорах, а потом, когда я уже пообщалась с твоим отцом и совершенно расстроенная вышла за дверь, он успокоил меня, отвел в свой кабинет и напоил прекрасным чаем. Мы немного побеседовали, а затем он провел меня наружу. Потом он написал мне о происшествии с Люциусом, а сегодня — о его самочувствии.

— Похоже, ты ему доверяешь, — осторожно сказал я.

— Если бы ты его увидел, ты бы тоже стал к нему хорошо относиться, — ответила мама.

— Я никому не доверяю, — заявил я, а потом поправил себя: — Ну, кроме тебя, Гермионы, Алекса и Амелии.

— Немалый список, — сказала она, улыбнувшись. — Я очень рада, что в этом мире у тебя есть люди, на которых ты можешь положиться. Только ты все равно будь осторожен.

— Буду, — пообещал я.

— Ну, будем пить чай? — спросила она преувеличенно бодрым голосом.

— Если ты не против, я откажусь от чая. Очень хочется спать, — сказал я виновато, и это частично было правдой. Но основной причиной была все возрастающая боль во всем теле. Я с трудом мог терпеть ее со спокойным выражением лица.

— Разумеется, Драко. Иди. Спокойной ночи, — она мягко улыбнулась, и я, еще раз извинившись за раннее бегство из-за стола, отправился к себе при помощи эльфа.

*

Сна не было ни в одном глазу. Я лежал на спине, стиснув руки в кулаки и крепко сжав зубы. В темноте, когда других раздражителей и просто отвлекающих факторов не осталось, уставший и разбитый, я ощущал только две вещи: злость и боль. Потому что я был бессилен и понятия не имел, что можно сделать, в то время как боль пронизывала все мое тело. В голове она пульсировала тоненькой струйкой от левого виска к правому. В спине она представляла собой тяжелую металлическую пружину в позвоночнике, которая то сужалась, то расширялась, независимо от положения тела. А в ногах… в ногах она была огнем и льдом одновременно. Казалось, что кости горят изнутри, а каждое волокно мышц покрыто самыми холодными в мире микроскопическими острыми льдинками.

Я покрылся испариной, и это только дополнительно раздражало меня и заставляло напрягаться еще сильнее. Я закрывал глаза, считал до ста, пытался расслабиться и уснуть, но это было невозможно.

Через час этой бессмысленной и незаслуженной пытки я не выдержал и позвал Тинки.