Rise (СИ)

— Повезло тебе с этой историей, — сказала она и повернулась к Мэлтону, все еще разглядывающему дверь. — Тони, идем к нашим.

Открыв дверь, она, не поворачивая головы, сказала:

— Пока, Митчелл. Малфой, еще увидимся.

И они быстро покинули наше купе.

— И что это было? — недоуменно и по-прежнему слегка раздраженно спросил я Алекса.

Тот пожал плечами и взъерошил и без того торчащие волосы.

— Похоже, ты заработал несколько очков в свою пользу, — сказал он, а я только хмыкнул в ответ. — Да… А я уж понадеялся, что это Амелия пришла, но нет.

— Она и писем тебе не писала? — спросил я.

— Ни строчки за все каникулы, — он помотал головой и развел руками.

— А мне она что-то писала пару раз, — ляпнул я и тут же пожалел об этом. Алекс слегка помрачнел.

— И что она тебе говорила в этих письмах?

— Да так, ничего особенного, — отмахнулся я, и почувствовал ощутимый укол совести, все же письма Дэвидсон были весьма странными, но я не мог рассказать Алексу об этом.

— Ладно, — со вздохом произнес Алекс. — Я пока немного почитаю, не возражаешь?

— Нет-нет, — сказал я. — Мне тоже не мешало бы отвлечься от разговоров и вздремнуть.

Я уснул почти сразу, вслушиваясь в размеренный успокаивающий стук колес, а проснулся, когда за окном было уже совсем темно, и поезд подъезжал к Хогсмиду.

*

Мы так и не пересеклись с Амелией по дороге от станции к Хогвартсу. Видимо, она вышла из поезда в числе первых, а мы не особо старались торопиться. Алекс только пожал плечами, когда я заметил, что теперь, похоже, нам троим будет проблематично общаться.

Когда мы, наконец, доехали до замка, мне захотелось поскорее добраться до своей комнаты. Усталость и боль в очередной раз испортили мне настроение и аппетит, и все, чего я мог желать, было обезболивающее зелье. Без проблем и приключений добравшись до двери в слизеринскую гостиную (все-таки моя новая палочка была великолепной), я назвал пароль и переместился внутрь. Народу было достаточно много, никто особо не спешил на ужин, всем хотелось поговорить и насладиться компанией друг друга. Когда я показался в поле зрения студентов, в гостиной на долю секунды стало гораздо тише, но потом восстановился привычный уровень шума, но, к моему удивлению, с разных концов комнаты, раздалось несколько приветствий, которые явно были адресованы мне. Староста, несколько шестикурсников, имен которых я не знал, несколько девушек с седьмого курса, и даже Мэлтон, впервые сменили тон общения со мной. Я удивился, пробормотал что-то в ответ и быстро пересек гостиную, скрывшись за дверью своей комнаты.

Там уже был Райт. Он сидел на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, и листал какую-то тяжелую и толстую книгу. Выглядел Хэролд таким же хмурым, как и до каникул. Он бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья, задержал его на мгновение и затем, не произнеся ни слова, вновь уткнулся в свой фолиант.

Я не возражал против такого поведения. Меня абсолютно не волновали его проблемы, я хотел решать свои, которых было немерено. Уже привычно выпив флакон обезболивающего, я устроился на кровати прямо в мантии и закрыл глаза, прислушиваясь к болевым ощущениям и ожидая, когда они постепенно начнут стихать. С некоторых пор такое “развлечение” вошло у меня в странную привычку.

Злость и усталость — это все, что я мог чувствовать сейчас помимо боли. Когда зелье начало самую малость действовать, я распахнул глаза и огляделся по сторонам. Райт сидел на прежнем месте, он, похоже, так же как и я, не собирался идти на ужин. Я нахмурился. Мне пришла в голову мысль написать записку для Гермионы, но делать это в присутствии моего соседа по комнате почему-то не хотелось. Однако особого выбора не было, так что я вздохнул и потянулся за пергаментом и пером, которые всегда хранились в верхнем ящике прикроватной тумбочки. Немного подумав, мне удалось написать что-то более или менее нейтральное.

Грейнджер!

Если тебе интересно, у меня все по-прежнему без изменений, и это не радует совершенно. Пожалуйста, скажи мне, что ты придумала хоть что-то, чтобы избавить меня от боли. Не думаю, что комиссия в Академии растрогается, когда выяснит, что зелье Златоума в твоем исполнении способно не поставить на ноги, а только добавить больному мучений.

Если ничего не придумала, лучше просто убей меня.

Малфой

— Тинки! — слишком громко позвал я, и Райт вздрогнул от внезапного шума. Он снова посмотрел на меня, казалось, с ненавистью, пробурчал что-то нечленораздельное и, отложив книгу, встал. Я уж думал, что он что-то скажет мне, но он только взял со своей тумбочки какие-то пергаменты и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Эльф, который появился секундой позже после моего зова, молча рассматривал то меня, то Райта, пока тот не ушел. Наконец, поняв, что все внимание теперь перешло на него, он пропищал:

— Молодой хозяин Драко звал?

— Да, — сказал я почти спокойно. — Отнеси записку мисс Гермионе, только не надо привлекать внимание к тому, что это от меня. Просто тихо отдай и дождись ответа.