Rise (СИ)

— Добрый день всем, — глухо поздоровался Поттер. — Для меня этот день и правда добрый, но трудный, — он провел рукой по волосам. — Я помню события четырехлетней давности кристально ясно. Хотел бы частично забыть, но, увы, это невозможно. И я полностью согласен с уважаемой директором МакГонагалл, что мы все должны помнить о том, что было, и ни в коем случае не допускать повторения подобных событий в будущем. Война забрала столько жизней наших друзей, родных и близких, что никакая радость не сможет нам затмить боль той потери, которая живет у каждого из нас в глубине души. Я сожалею всем, перенесшим горе в этой страшной войне и…

— Ненавижу тебя! — раздался из толпы чей-то отчаянный вопль, и вслед за ним прозвучали страшные слова, которых я надеялся никогда в жизни больше не услышать. Прозвучало заклинание Адского пламени.

Дальнейшее произошло за считанные секунды, которые, казалось, длились очень долго.

Я мельком увидел пославшего заклинание — это был Райт. Его бешеный взгляд был направлен на Поттера, волшебная палочка, откуда вырвалась огненная змея, подрагивала в руке. Он жутко засмеялся, запрокинув голову, когда пламя метнулось к своей цели.

Говорят, когда в доме начинается пожар, каждый бежит спасти то, что ему дороже всего. Все, что я успел увидеть, прежде чем кинуться к Гермионе, — это как Поттер молниеносно выхватил волшебную палочку и послал отталкивающее заклинание в Джинни Уизли, которая находилась практически за ним, как Алекс, увидев, что Амелию сбили с ног, накрыл ее собою, защищая от языков пламени огненной змеи, и как директор МакГонагалл выбежала вперед, нацелив волшебную палочку на пламя.

Со всех сторон раздались визг и крики ужаса, и все кинулись врассыпную, подальше от огня, нацеленного на Поттера.

— Всем быстро из зала! — прокричал Грин.

Я не знаю, зачем бросился к Гермионе, это было просто рефлекторно, и необходимости в этом не было никакой, ведь она была способной волшебницей, кроме того, ее окружали очень серьезные маги, которые, в отличие от студентов, были умелыми. Огненная змея, приблизившись к кафедре, разделилась на множество небольших змей, и все они устремились к гостям, тут же сжигая стулья, стоящие позади нее. Несмотря на то, что пламя вело себя, как ему и положено, преследуя свою цель, указанную заклинателем, оно было явно слабее, чем то, которое четыре года назад наколдовал Крэбб.

В этой панике я не сумел даже дойти до Гермионы, хоть я и находился не так уж далеко от нее. Меня почти сразу сбили с ног убегающие в обратном направлении, дыхание от падения сбилось, но я сконцентрировался на мыслях о том, что я должен помочь самому дорогому для меня человеку, и достал волшебную палочку.

— Гермиона, берегись, — закричал я, но мой голос утонул в невообразимом шуме, стоявшем в помещении. Направив волшебную палочку в ее сторону, я закричал: — Агуаменти!

Одна из маленьких огненных змеек, отделившись от остальных, направилась ко мне, сжигая все, что подворачивалось на пути, и я с трудом увернулся, закрыв лицо левой рукой, чтобы защитить его от жара, и почувствовал резкую жгучую боль, когда небольшой язычок пламени пронесся совсем рядом с кистью. Я закричал.

В помещении царил настоящий хаос. МакГонагалл вместе с Флитвиком и какими-то магами из Министерства пытались подавить огонь, многие гости принялись помогать студентам покинуть помещение, Грин обезоружил Райта, отправлявшего взрывные заклинания в гостей.

Кто-то подбежал ко мне и залил водой, потушив тлеющий край мантии, и, оставив меня лежать на полу, кинулся к одной из пылающих змей. Важно было не только спасти всех оставшихся в зале, но еще и не дать огню выйти за пределы Большого Зала. Счастье, что сжигать ему было особо нечего, так что он охотился за людьми, но не мог разрастись, а только делился на части.

Спустя несколько минут наступила давящая тишина, прерываемая короткими фразами о том, что пострадавших нужно срочно отправить в Больничное крыло. Преподаватели и гости сумели справиться с пламенем, хотя студентов, пострадавших от огня, хватало. Сквозь серую пелену перед глазами я увидел, что Грин стоял над лежащим на полу обездвиженным Райтом, а потом услышал рядом с собой знакомый и такой желанный встревоженный голос:

— Драко, ты цел?

Вместо того, чтобы ответить на вопрос, я отключился.

*

— Очнись, Малфой, ну же! — донеслось откуда-то извне. — Ох. Вингардиум…

Я нехотя открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем. Надо мной склонился Невилл Лонгботтом.

— О, ты пришел в себя. А я уже собирался левитировать тебя.

— Не надо, — отказался я.

— Гермиона попросила меня помочь тебе добраться до лазарета. Можешь встать?

— Где она? С ней все в порядке? — вместо ответа спросил я. Впрочем, я еще сам не понимал, могу ли подняться на ноги.

— Да, с ней все хорошо. Она ушла в Больничное крыло узнать о каком-то студенте, который сильно пострадал.

— Алекс, — выдохнул я, вспомнив, как в последний раз я видел его, когда он кинулся защищать Амелию от пламени.