Риша решает!

Риша: Сегодня без меня, куча дел. Встретимся завтра перед работой.

Риша: Коля, никого не слушай. Уверена, твои снежинки такие же красивые, как первые татуировки Яра и ролики Кира)

Колька: И как твои детские фото))

Риша: *средний палец*

Леха: *три смеющихся до слез смайлика*

Толька: *пять смеющихся до слез смайликов*

Кир: *семь смеющихся до слез смайликов*

Толька: А я знаю, что у Риши за дела)

Колька: Мы все знаем. Она сегодня будет играть в больничку *смайлик-шприц*

Леха: Заведующая отделением пыток Марковская и сраженный ее крутотой и гриппом пациент Белецкий)))

Ставлю телефон на блокировку и роняю руку на кровать, повторяя про себя слова, которые так часто любит говорить Яр, – «это не навсегда». Мобильный в руке снова оживает, звучит мультяшная мелодия. Поднимаю телефон к лицу и болезненно морщусь. Он как чувствует, что я о нем думаю. Сбрасываю звонок от Ярослава и выключаю звук на телефоне. Не готова я сейчас к умным разговорам. Пока никто не видит, можно и пострадать немного. Такой я могу быть только наедине с собой.

Волшебная сила косметики помогает мне прийти в себя следующим утром. Ледяные патчи, легкий тон, тинт для губ, и вот я уже похожа на живого человека, а не на гусеницу, только что выпрыгнувшую из банки со спиртом. Завтракаю вареными яйцами и крепким чаем с лимоном, чтобы не смотреть с голодом на праздничный стол, и отправляюсь на работу – у нас сегодня в программе еще не «елка», всего лишь детский день рождения, но уже с уклоном в новогоднюю атмосферу. Правда, погода что-то расшалилась. Температура подпрыгнула за отметку ноль, сугробы превратились в жидкую кашу из снега и грязи, по козырькам и плиткам стучат капли, слетающие с плачущих крыш, а ветер такой, что нещадно сдирает кожу с лица. Вот тебе и новогоднее настроение.

Встречаюсь с гномами в условленном месте перед двухэтажным кафе с детской комнатой. Парни приветствуют меня объятиями и шутками, и я стараюсь держаться как обычно, но парочка самых внимательных уже начинает что-то подозревать. Выдерживаю пристальный взгляд Ярослава и перепуганный – Леши и взбегаю по ступенькам к пластиковой двери. Хорошо, что сейчас у нас нет времени на разбор полетов, маленькие гости ждут. Впереди четыре часа безудержного веселья, громкого смеха и горящих детских глаз. И плевать, что у меня на душе.

Программу отрабатываем легко, время летит почти незаметно, потому что сегодня нам с гномами попадается на удивление милая и задорная малышня. Тепло прощаемся с родителями, которые заверяют, что обязательно будут звать нас еще, забираем оплату, собираем реквизит и с приятной усталостью и легким звоном в ушах от восторженных визгов выходим на улицу. Ветер все такой же жалящий, небо темно-серое, в воздухе пахнет холодным дождем и сладостями. По традиции у нас сейчас должен быть совместный ужин, и я, чтобы не вызывать подозрений, воодушевленно на него соглашаюсь, хотя, если честно, с удовольствием вернулась бы домой, чтобы пялиться в стену. Стас все не выходит из моей головы, и каждая мысль о нем больно ранит. Думаю о том, чем он занят, как себя чувствует. Пытаюсь угадать, о чем думает он, но каждое из предположений хуже предыдущего.

Уже в «норе», когда макароны сварены, а томатный соус с фрикадельками и свежей зеленью готов, мы с гномами садимся за стол. Звучит непринужденная беседа о конце года, хвостах, которые еще предстоит закрыть, праздничных мероприятиях и скором торжестве. Слушаю вполуха, чувствуя себя такой уставшей, что даже моргать трудно. Оказывается, делать вид, что все хорошо, когда на самом деле наоборот, не так уж и просто.

Влезаю прямо пальцами в свою тарелку, схватив пару ниточек спагетти, и запрокидываю голову, опуская их в раскрытый рот. Жую, но вкуса почти не чувствую, зато мне становится немного легче из-за иллюзии контроля. Нарушение правил, смысл которых – быть удобным и послушным для других, всегда приносило мне удовольствие. Я взрослая. Хочу – руками ем, хочу – босиком хожу, хочу – ничего не хочу.

– А вилкой есть тебе религия не позволяет? – весело спрашивает Толя.

– Так вкуснее. – Я выдавливаю улыбку и закидываю следом еще и фрикадельку, испачкавшись в соусе.

За столом становится так тихо, что слышно, как тикают стрелки старых часов в коридоре и лает соседский пес.

– Риша… – осторожно произносит Леша, но так и не заканчивает фразу, уставившись на меня.

– Что? Вы знаете, я люблю есть руками. Это не преступление.