Риск

Я несколько раз сглатываю, потому что ком в горле, кажется, растет и растет. Это так непохоже на меня. Обычно я не такая эмоциональная. Но несмотря на неприятное, унизительное чувство, поселившееся у меня в животе, я все же произношу слова, идущие от самого сердца:

– Спасибо, что поддержал меня.

34 Джейк

Утренний секс случается в моей жизни не так уж часто. И это чертовски обидно, потому что мне он нравится. Нет ничего лучше, чем ранним утром испытать оргазм, чтобы задать настроение на весь оставшийся день. Но поскольку женщины никогда у меня не ночуют, как и я у них, мне постоянно приходилось пропускать это одно из моих самых любимых занятий. До сих пор.

В течение последних трех дней я просыпаюсь с утренним стояком, упирающимся в крепкие ягодицы Бренны, одной рукой обхватив теплую грудь и уткнувшись носом в ее волосы. Это лучшее чувство в мире. Нет, беру свои слова назад. Лучшее чувство в мире – это когда Бренна забирается на меня и садится на мой член. Мы спим голыми с тех пор, как она переехала ко мне – все равно мы остаемся без одежды, как только оказываемся в кровати.

– Не целуй меня, – предупреждает Бренна, как и в любое другое утро. У нее строгое правило не целоваться с утренним дыханием, да и я не против. Но еще я слишком нетерпелив, чтобы вылезать из постели, идти в ванную, чистить зубы и только потом трахать ее до потери сознания. Я предпочитаю начинать сразу с траха.

Но сегодня утром все по-другому. Это не просто трах, это что-то более интимное.

Может, все из-за того вчерашнего признания Бренны. Из-за того, что она поделилась со мной, позволила мне пережить вместе с ней те тяжелые события, через которые ей пришлось пройти. Она была такой уязвимой, что в какую-то секунду я даже почувствовал себя каким-то ущербным. Мне стало страшно, что я просто не смогу справиться с тем, что она приоткрыла для меня в своей душе.

И сейчас я вижу в ее глазах ту же уязвимость, отчего секс кажется…

Нет, дело не в том, что мы смотрим друг другу в глаза, и от этого кажемся ближе. Просто мой член сейчас погружен во влажное тепло.

Я не надел презерватив.

– Детка. – Я издаю стон, схватив ее за бедра, чтобы остановить, и напоминаю: – Презерватив.

Бренна испуганно застывает. И я знаю, как это важно для нее, потому что она никогда про них не забывает. А после ее признания, я еще и понимаю, почему.

– Я на таблетках, – говорит Бренна, и вдруг на ее лице появляется застенчивое выражение. – Я дважды в год сдаю анализы. Последние результаты показали, что у меня все хорошо…

В воздухе повисает незаданный вопрос.

– У меня тоже, – хрипло говорю я.

– Тогда, может, нам… – Она сглатывает. – Продолжать?

Мой пульс учащается.

– Уверена?

Бренна медленно кивает.

– Да. Просто вытащи его перед самым концом, не против?

Позволить мне оказаться в ней вот так – это самый прекрасный подарок. А моя мама всегда говорила, что дареному коню в зубы не смотрят.

– Конечно, не против.

Я перекатываюсь, и теперь Бренна лежит подо мной, ее темные волосы веером разметались по подушке. Господи, как она красива!

Не знаю, когда боги секса без презерватива снова осчастливят меня, и поэтому стараюсь продлить эти бесподобные ощущения как можно дольше. Я трахаю ее невероятно медленно. Мои бедра двигаются в ленивом ритме, как и мой язык, который проскальзывает в ее приоткрытые губы. Мы целуемся и трахаемся и снова целуемся, и время, кажется, тянется бесконечно.

Но вскоре становится уже невыносимо. Я утыкаюсь лицом в изгиб шеи Бренны, целуя ее. Она сжимает мои ягодицы и поднимает бедра, чтобы встретить мои толчки. Когда я наконец увеличиваю темп, мы уже оба стонем от нетерпения.

– Черт подери, Коннелли, кончай уже тянуть время и шевелись!

Я давлюсь от смеха.

– Боже, какие мы властные!

– Быстрее! – рычит Бренна.

Я останавливаюсь.

– Я тебе не секс-игрушка, Дженсен. Я не трахаюсь по команде.

– Не будь ребенком! Ты собираешься дать нам кончить или как?

Мне нравится, что она говорит «нам», а не «мне». Бренна совсем не эгоистична в постели. Она не лежит, как морская звезда, заставляя меня делать всю работу, в отличие от многих женщин, которые были у меня в прошлом. Бренна предпочитает равное участие, и мне это нравится.

Я с притворной серьезностью смотрю на нее.

– Так и быть, прощу тебе твое нахальство. Но только в этот раз.

И я начинаю трахать ее до тех пор, пока мы оба не кончаем.

Потом мы лежим на спинах, голые, и я, даже не глядя на Бренну, могу сказать, что ее настроение поменялось. От нее исходит напряжение.

– Ты как, в порядке?

– Да. Прости. Я думала о папе.

– Мы только что занимались сексом, а ты думаешь о своем отце. Здорово, что уж.

– Мы только что занимались сексом. Точка. А теперь я думаю о своем отце. Точка. Эти события никак не связаны друг с другом.

– Что тебя беспокоит?