Риск

– Признайся уже, Холлис! Она тебе нравится. Ты обожаешь ее пронзительный голос, обожаешь, когда она командует тобой, обожаешь ее беспрерывную болтовню!

– Нет, – продолжает настаивать он, – она ведь даже не в моем вкусе!

– Пусть так, но она не хоккейная фанатка с внешностью фотомодели и уж точно не одна из тех пластиковых кукол, на которых ты обычно западаешь в «Малоун». Она странная, миниатюрная и феноменально уверенная в себе. – Я ухмыляюсь ему. – И она тебе нравится. Признай. Это.

Кончики его ушей становятся красными. Холлис проводит руками по волосам, а потом угрюмо выпячивает подбородок.

– Я начал испытывать к ней определенные чувства, – наконец признается он.

– Ха! – торжествующе восклицаю я. – Я так и знала! Так позвони ей и скажи об этом.

– Ни за что. Она бросила меня. – Холлис смотрит на меня с вызовом. – Если бы твой подлый бойфренд из Гарварда бросил тебя, ты бы стала бегать за ним?

Я начинаю истерически хохотать. Не могу остановиться. Уткнувшись головой в плечо Холлиса, я захожусь в приступах неконтролируемого смеха.

– Что с тобой? – растерянно спрашивает Майк. – Дженсен, ты что, обкурилась?

– Нет, просто… – я снова хихикаю. – Он и правда бросил меня.

Холлис, оторопев, распрямляется, и моя голова соскальзывает с его плеча. В округлившихся голубых глазах мелькает удивление.

– Ты серьезно? Он обкурился?

– Нет, он ничего не курил, и да, я серьезно. Он порвал со мной вчера. Сказал, что ему нужно сосредоточиться на чемпионате и его команде, я слишком его отвлекаю, бла-бла-бла.

– Бред сивой кобылы! Я всегда знал, что парни в Гарварде те еще идиоты, но это совершенно новый уровень идиотизма! Он вообще видел тебя? Ты же самая горячая девчонка на этой планете!

И пусть комплимент звучит из уст Майка Холлиса, я все равно приятно польщена.

– Спасибо, Холлис.

Он закидывает руку мне на плечо.

– Это лишь подтверждает то, что я и так уже знал. Гарвард – отстой, а Коннелли – выродок.

– Полностью с тобой согласен, – растягивая гласные, говорит Хантер, входя в гостиную с бутылкой пива в руке. Он пьет «Фаундерс Олл Дэй ИПА»… Стоп, а почему мне его не предложили?

Я морщусь, заметив гипсовую повязку на его левом запястье. По крайней мере, не на правом, значит, он все еще может пользоваться своей ведущей рукой. Сезон все равно закончился, так что новых матчей он не пропустит. И тем не менее, вид гипсовой повязки вызывает во мне прилив сочувствия к парню.

– Привет, – осторожно говорю я, – как запястье?

– Что? Ты не видишь? – Хантер поднимает руку. – Оно сломано.

Но в его голосе слышится не злость, а смирение.

– Я могу его подписать?

– Прости, но Холлис уже все испортил, – сухо отвечает Хантер и подходит к дивану, чтобы я получше рассмотрела гипс.

Черной ручкой на нем нарисован член с яйцами.

Я вздыхаю.

– Детский сад, Холлис. Кстати, ты удивительно детально изобразил яйца.

Он пожимает плечами.

– Ну, знаете, как говорят.

Я хмурю лоб.

– Нет, и что говорят?

Хантер усаживается в кресло.

– Мне тоже любопытно узнать.

– Какого хрена? Вы серьезно? Вообще-то мне больше нечего к этому добавить, – недовольно ворчит Майк. – Большинство людей не задают вопросов, когда им говорят: «Знаете, как говорят».

Я бы с радостью провела день в голове Холлиса. Но только день. Чуть больше, и я, вероятно, окажусь запертой в Изнанке[28].

– Ладно. А теперь хватит увиливать. Почему Рупи рассталась с тобой?

– Рупи рассталась с ним? – переспрашивает Хантер. – Это значит, нам больше не придется слушать ночами, как вы двое орете друг на друга? Круто!

– Не хами, Дэвенпорт. Он действительно очень расстроен.

Хантер склоняет голову набок.

– Правда?

– Нет, – твердо заявляет Холлис. – Неправда. Мне совершенно плевать.

– Раз тебе плевать, то ты можешь рассказать нам, почему между вами все кончено, – парирую я.

– Это была такая глупость, что даже не стоит того, чтобы говорить о ней.

– Что ты сделал? – весело спрашивает Хантер.

Холлис тяжело вздыхает.

– Она захотела, чтобы мы придумали друг другу прозвища, а мне эта идея не понравилась.

Э-э-э, ладно.

Я изо всех сил стараюсь не засмеяться.

Хантер даже не пытается – он начинает ржать, как конь.

– И что за прозвища?

– Она тогда еще не придумала. Но собиралась составить список, а потом… – Холлис стискивает зубы, – обсудить его друг с другом, рассказав, что чувствуем.

Хантер важно кивает.

– Ну конечно. Ведь это очень важно!

Я взглядом прошу его замолчать. Холлис сейчас делится с нами очень личным, и он не заслуживает того, чтобы над ним насмехались.

О боже! Кто я? Это Изнанка? Потому что с чего вдруг я откажусь от возможности поприкалываться над Майком Холлисом?

– Тебе не понравилось ничего, из того, что она придумала? – осторожно спрашиваю я.

Он смотрит на меня.