Риск

– Я даже не позволил ей начать придумывать! Кому придет в голову составить список прозвищ, а потом сидеть и голосовать за них, как в гребаном «Американ Айдол»? Я сказал ей, что это бред собачий и что она чокнутая, а потом предложил ей взять такое прозвище – «чокнутая». Тогда ее бомбануло, и она вылетела из дома. А чуть позже написала мне, что не может быть с тем, кто, цитирую, «не вкладывается в отношения».

– Она права. Трудно состоять в отношениях, когда кто-то из пары не вкладывается в них. – Я пожимаю плечами. – И я бы не стала винить ее за то, что она ушла. Кому хочется, чтобы его постоянно называли «чокнутым»? У кое-кого может даже развиться комплекс неполноценности.

– У нее уже есть комплекс. Он называется безумие.

– Холлис! – с упреком говорю я.

На его лице появляется пристыженное выражение.

– Готова поспорить, ты называл ее чокнутой чаще, чем говорил, что она тебе нравится. А знаешь, я даже думаю, что ты вообще никогда не говорил ей этого. Верно? – с вызовом спрашиваю я.

– Нет.

– Холлис.

– Ладно. Да.

– Будь честным, ты хочешь встречаться с этой девушкой?

Повисает долгое, неловкое молчание.

Наконец он кивает.

– Хорошо. А теперь дай мне свой телефон.

Холлис протягивает мне телефон, но смотрит на меня с опаской. Я листаю список его контактов, пока не нахожу имя Рупи – рядом с ним смайлик с глазами-сердечками. Она отвечает после первого гудка, а значит, еще не все потеряно.

– Чего ты хочешь, Майк? – Рупи совсем не похожа на обычную веселую себя.

– Привет, Рупи. Это Бренна.

– Бренна? Почему ты звонишь с телефона Майка?

– Я переведу нас на громкую связь, ладно? Холлис рядом со мной. Поздоровайся, Холлис.

– Привет, – еле слышно бубнит он.

– Короче, мы тут поболтали с ним, – продолжаю я, – и Холлис хочет тебе кое-что сказать.

– И что это? – осторожно спрашивает Рупи.

– Холлис? – подталкиваю я его.

Он молчит.

– Ладно, тогда я это скажу. Ты очень нравишься Холлису, Рупи. Он притворяется, что это не так. Он притворяется, что ему не нравятся ваши споры, но в глубине души он тащится от этой драмы-ламы. Господи, да его любимое реалити-шоу – это «Семейство Кардашьян»!

Хантер фыркает от смеха и делает глоток пива.

– Да, но ему нравится Хлоя, – сердито говорит Рупи, – хотя все знают, что Кортни лучше всех!

– Кортни даже не входит в топ-три, – ворчит Майк в телефон.

– Видишь! Вот поэтому у нас ничего не получится!

– Да ну, брось! – не соглашаюсь я. – Именно поэтому у вас все получится. Ты не захочешь быть с тем, кто в точности такой же, как ты. Тебе нужен тот, кто будет провоцировать тебя, кто будет вдохновлять тебя открыться, когда всю жизнь ты только и делала, что закрывалась от других… – Мой голос срывается. О, нет! Я снова думаю о Джейке и замечаю, как Холлис бросает на меня странный взгляд. Я не обращаю внимания и продолжаю разговаривать с его преследовательницей. То есть, я хотела сказать, девушкой. – Слушай, я знаю, он все время называет тебя чокнутой и сумасшедшей, но в его случае это даже скорее комплимент.

Хантер снова фыркает.

– Объясни! – приказывает Рупи.

– Ты вообще знакома с ним? Он сам сумасшедший. И судя по всему, вся его семейка тоже.

– Эй! – возмущается Холлис. – Можно не впутывать мою семью?

– Если бы наши желания были лошадьми, все мы были бы наездниками, – самодовольно говорю я, и он сразу затыкается. – Так что Рупи, честно, когда он называет тебя так, это лишь потому, что видит в тебе близкого человека. – Я подмигиваю Майку. – Родственную душу.

Из телефона раздается аханье.

– Это правда, Майк?

Он сердито смотрит на меня и проводит пальцем поперек шеи, показывая, что убьет меня за эту «родственную душу». Но после прокола с Кардашьян, мне пришлось использовать тяжелую артиллерию.

– Майк? – зовет Рупи.

– Это правда, – тихо отвечает он. – Ты мне нравишься, ясно? И я не считаю тебя чокнутой. Я думаю, что ты офигенная.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы мы дали друг другу милые прозвища? – сердито спрашивает она.

– Потому что это так…

Я предостерегающе качаю головой.

– …так важно, – заканчивает он, спасая ситуацию. – Это будет огромным шагом вперед в наших отношениях.

Я боюсь, как бы Хантер не умер от смеха. Он утыкается лицом в свою руку, чтобы заглушить звуки.

– Ладно уж, – продолжает Холлис. – Если хочешь придумать нам прозвища, давай придумаем. Я предлагаю начать с «котенка».

– Котенок! – подвывает Хантер.

– Не уверена, что мне оно подойдет, – медленно говорит Рупи.

– Нет, это для меня. А еще я думаю… Погоди-ка, я уберу громкую связь. – Он нажимает пальцем на экран телефона и подносит его к своему уху. – Я поднимаюсь наверх. У Бренны и Хантера нет права голоса в вопросе прозвищ.

Приблизившись к двери, Холлис вдруг останавливается. Он оборачивается на меня через плечо и одними губами произносит: «Спасибо».

Мое сердце немножко оттаивает. Из-за Холлиса! Кто бы мог подумать.

Я ласково улыбаюсь в ответ, а когда он выходит из комнаты, поворачиваюсь и говорю:

– Все, моя работа здесь окончена.

Он ухмыляется.

– И ты проделала отличную работу.

Я внимательно смотрю на него.