Риск

Когда Аттикус вновь заткнул рот Рису, появилась Руби в инвалидном кресле, а за ней — два мускулистых парня. Они схватили хулигана за руки, а Руби оглядела людей, собиравших бутылки и сумки.

— Насколько велик ущерб? — спросила она.

— Похоже, все фонари целы, и разлилась лишь одна бутылка воды, — отчитался Аттикус. — Я планирую решить проблему, заставив Риса пить из озера. Нам лишь надо уговорить Линнет выйти из комнаты, и мы готовы двигаться.

Руби проговорила в коммуникатор:

— Тринадцатый коридор, дальше мы идем к вам. Надеюсь, у вас нет проблем с задирами и их фокусами.

— У меня одна начала рассказывать хеллоуинские истории, — ответил мрачный девичий голос, — но я заперла ее в нашей аварийной кладовке на пятнадцать минут. Сейчас она ведет себя хорошо.

Марго вернулась к нам.

— Я позвала Линнет через дверь и объяснила, что на нас напал не охотник за душами, а, как обычно, мерзкий Рис. Я сказала, что можно выйти из комнаты, и пару раз слышала плач Линнет, но она так и не открыла дверь. Я попыталась позвонить бедняжке на инфовизор, но она не отвечает и на звонки.

— Кто-нибудь знает дверной код Линнет? — спросил Аттикус.

Молчание.

Он застонал.

— Чтобы справиться с дверным замком, нужно специальное оборудование, а аварийные службы слишком заняты спасением людей из лифтов.

— Мне лучше продолжить путь и собрать группы из других коридоров, пока вы уговариваете Линнет, — сказала Руби. — В конце я могу привести караван за вами.

— Тебе нужно доставить всех в парк, а не водить кругами по темным коридорам, — возразил Аттикус. — Эмбер может возглавить нашу группу, а я останусь здесь с Линнет. Если мне удастся ее выманить, мы подойдем в парк позже, иначе подождем здесь включения энергии.

Аттикус контролировал выражение лица и заставлял себя говорить спокойно. Но напряженный блеск глаз и подрагивание руки, державшей фонарь, выдавали истинные чувства. Он заставлял себя делать то, что считал своим долгом, но боялся темноты и подбирался опасно близко к точке надлома.

Я вспомнила свое восхождение на утес на пляже подросткового уровня. Я справлялась, пока не посмотрела вниз, но потом меня накрыл страх высоты. Если Аттикус останется здесь с Линнет, то неожиданно мигнувший фонарь или неверная тень могут стать причиной срыва.

Я не могла этого допустить.

— Ты прав — один из нас должен отвести группу в парк, а другой побудет здесь с Линнет, но остаться должна я.

— Нет, — возразил Аттикус. — Все произошло только по моей вине. Мне стоило связать Риса, как только он начал доставлять проблемы, а я продолжал вести себя, как Форж, а не принимать собственные решения.

Я почувствовала огромный прилив сочувствия к Аттикусу. Он следовал примеру Форжа. Я вела себя, как Шанна. Однако ни один из нас изначально не должен был оказаться на руководящем посту в подобной ситуации.

— В произошедшем виноват Рис, а не ты, — сказала я. — Гораздо разумнее остаться здесь мне. Я лучше смогу успокоить Линнет.

Руби покачала головой.

— Это невозможно, Эмбер. Ты не прошла курс старост.

Я пожала плечами.

— Не думаю, что мне нужен курс старост, дабы сидеть у двери Линнет и разговаривать с ней. Если возникнут проблемы, я позвоню вам по коммуникатору и вы дадите мне совет.

— Полагаю, это верно, — с сомнением согласилась Руби.

— Самое важное, что все вы боитесь темноты, а я нет, — убеждала я. — Меня никогда не беспокоили хеллоуинские истории об охотнике за душами. Мне страшно от историй о Внешке при свете дня и о Прасолнце, способном ослепить человека. Но здесь такое вряд ли произойдет.

Руби кивнула.

— Хорошо. Эмбер остается.

На лице Аттикуса отразилась странная смесь разочарования и облегчения.

— Эмбер, у тебя есть фонарь. Если мои расчеты верны, то прибор Линнет с ней в комнате. Мы оставим вам еще и светильник Риса и большой запас воды и пищевых батончиков.

После этого Руби и парни ушли к своей коридорной группе, забрав с собой Риса. Аттикус вновь построил нашу группу и двинулся в путь. Я пошла за ними до северного конца коридора и увидела, как фонари моих друзей присоединились к огням подопечных Руби. Аттикус на мгновение обернулся и помахал мне, а затем последовал за остальными. Через минуту мой фонарь оказался единственным источником света в темноте.

На мгновение я ощутила нелепый приступ паники. Меня пугала не темнота, а одиночество. С тринадцати лет я жила на подростковом уровне. И привыкла к набитым подростками коридорам. Сейчас все жители района направлялись в парк, оставляя меня позади. Я почувствовала себя покинутой и отрезанной от остальных.

Я напомнила себе, что меня не бросили. Я сама вызвалась остаться и могла воспользоваться коммуникатором и поговорить с Аттикусом и Руби, если потребуется помощь. К тому же, я не одна. Линнет тоже здесь, она заперлась в комнате, и я должна сосредоточиться на том, как поддержать бедняжку.

Я вернулась к двери Линнет, возле которой лежала кучка припасов. Раздула оба фонаря, свой и дополнительный, затем попыталась покричать через дверь: