Риск

— Боюсь, у меня плохие новости. Мне удалось разгадать дверной код Линнет и попасть в ее комнату, но хозяйки там не было.

— То есть Рис намеренно солгал, что она зашла к себе! — Аттикус говорил так, словно собирался взорваться от гнева.

— Да. Должно быть, Линнет в ужасе сбежала. Я пыталась звонить на ее инфовизор, но она не отвечает. Наверное, потерялась или ранена, так что я иду ее искать.

— Ты не можешь этого сделать, — резко возразила Руби. — А то сама заблудишься.

— Не заблужусь. У меня два фонаря, значит, будет полно света, и я постараюсь оставаться на хорошо знакомой территории.

— Мы больше не можем терять людей, — сказала Руби. — Я — глава твоей чрезвычайной группы, Эмбер. Я приказываю тебе идти в парк, и ты обязана мне подчиняться.

Я послушный член улья. Будучи малышкой, я по незнанию нарушила несколько правил. В подростковом возрасте баловала себя отдельными мелкими приемлемыми проступками вроде езды на перилах. Скучающие безопасники наказывали меня лишь мрачными взглядами, но я не заработала плохих записей в личном деле и конечно, никогда не мечтала ослушаться прямого приказа от человека, облеченного властью.

Возможно, Руби — всего лишь подросток, как и я, но сейчас она выступала как лидер чрезвычайной группы, и это делало ее представителем закона. Мне следовало повиноваться ей и идти в парк. Я хотела послушаться, потому что чувствовала себя здесь ужасно одиноко. Но не собиралась этого делать. Линнет потерялась где-то в лабиринте абсолютно черных коридоров, Форж заперт в вентиляционной системе, и помочь им могу лишь я.

Если придется, я открыто воспротивлюсь Руби, но сперва стоило попробовать убеждение.

— Мне кажется разумным по крайней мере поискать Линнет по пути в парк. Я могу добраться до южного конца нашего коридора и воспользоваться дорогой мимо жилых коридоров и через торговый район до одного из боковых входов.

— Есть более короткий путь от северного края нашего коридора до входа в парк, — заметил Аттикус.

— Да, но нам известно, что Линнет им не воспользовалась. Когда Рис выпрыгнул и напугал нас, мы находились в северном конце коридора. Все повернулись и бросились на юг, пока я не сказала им остановиться. Должно быть, Линнет не услышала меня или слишком боялась, чтобы прислушиваться, поэтому продолжила бежать на юг.

— Хорошо, — отозвалась Руби. — Я дам добро, чтобы ты дошла до парка более длинной дорогой, Эмбер, но ты не должна больше никуда сворачивать.

Я ответила неясным звуком, который можно было принять за согласие, убрала коммуникатор обратно в карман и обдумала проблему, что взять с собой и как это лучше нести. Мне удалось впихнуть в сумку бутылку воды и дюжину пищевых батончиков и закинуть ношу за спину. Один из фонарей начинал мигать, поэтому я раздула оба, взяла по одному в каждую руку и направилась на южный край коридора, а там остановилась.

Чтобы добраться до торгового района, мне следовало повернуть на восток, но Линнет могла уйти на запад. Возможно, она продвинулась недалеко и спряталась где-то рядом, оцепенев от страха. Сперва я попыталась позвать ее по имени, затем потушила фонари и застыла в полной темноте, ища любые далекие отблески света.

Я ничего не разглядела. Снова включила фонари, в последний раз позвала Линнет и повернула на восток. Дойдя до конца двенадцатого коридора, я остановилась и повторила те же действия со всеми поочередно.

В конце пятнадцатого коридора я увидела что-то на полу. Я жадно подскочила к предмету, вдруг его уронила Линнет, но увидела, что это пушистый белый игрушечный кролик — из тех, что принадлежат малышам.

Я подобрала его и растерянно изучила, раздумывая, что он делает здесь, на подростковом уровне. В пятнадцатом коридоре жили четырнадцатилетние ребята. Прошло меньше года с тех пор, как их родные в простой одежде, скрывающей знаки отличия, занесли в эти комнаты сумки и принадлежности и распрощались с детьми. Этот кролик был драгоценным прощальным подарком от маленьких брата или сестры? Когда я сама попала на подростковый уровень, восьмилетнего Грегаса интересовал только вопрос передачи ему моей старой спальни, но возможно, другие более привязаны друг к другу.

Я положила кролика у стены, надеясь, что хозяин найдет его там позже, и двинулась дальше. На площадке между концами девятнадцатого и двадцатого коридоров лежали плотные стопки коробок. Они предназначались для восемнадцатилетних жильцов, которые упакуют свои вещи, прежде чем уйти в лотерею. Через год мне и самой предстоит собирать свое барахло и шагать в неизвестное будущее. Эта мысль тревожно всколыхнула мой желудок, но сейчас я не могла позволить себе отвлекаться на размышления о лотерее.

За годы на подростковом уровне я, должно быть, раз сто проходила этим маршрутом в торговый район, но в свете фонарей, отбрасывающих крупные искаженные тени, все выглядело пугающе чужим. Я достигла перекрестка, откуда могла повернуть направо к развязке системы лент или налево к прачечной. Мне требовалось идти прямо.