Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни

По иронии судьбы, этот пример сложности я придумал, когда помогал устраивать летний пикник для сотрудников Института сложных систем Новой Англии. Пока хозяева накрывали на стол и распаковывали напитки, ко мне подошел поздороваться мой друг, правоверный иудей, который ест только кошерную пищу. Я предложил ему стакан желтой подслащенной воды с лимонной кислотой, иногда называемой «лимонадом»; я был почти уверен в том, что он ввиду своих правил относительно рациона откажется. Он не отказался. Он выпил жидкость, а другой кошерный человек прокомментировал: «Здесь все напитки кошерные». Мы посмотрели на коробку с лимонадом. На ней имелся особый знак: маленькая буква U в круге заверяла, что жидкость кошерная. Те, кому это нужно, смотрят на текст мелким шрифтом и этот символ замечают. Я же, как и герой «Мещанина во дворянстве» Мольера, внезапно узнавший, что он всю жизнь говорил прозой, осознал, что часто пил кошерные напитки, сам того не понимая.

Рис. 1. Упаковка лимонада с буквой U в круге, означающей, что лимонад кошерный

Преступники с аллергией на арахис

Меня посетила странная мысль. Кошерное население представляет менее 0,3 % жителей Соединенных Штатов. Однако, как оказалось, почти все напитки у нас кошерные. Почему? По той простой причине, что переход на полностью кошерную пищу дает производителям, бакалейщикам и ресторанам возможность не помечать отдельные напитки значками «кошер» и «некошер», не разделять прилавки, запасы и складские помещения. Простое правило, изменившее ситуацию, таково:

Тот, кто ест кошер (или халяль), никогда не станет есть некошерную (и нехаляльную) пищу, а тому, кто ест любую пищу, есть кошерное не запрещено.

Перефразируем этот принцип для другой сферы:

Инвалид не станет пользоваться обычной уборной, а неинвалид может пользоваться уборной для инвалидов.

Стоит добавить: мы иногда не решаемся заходить в уборную для инвалидов, потому что путаем уборную с парковкой и считаем, что такая уборная предназначена только для людей с ограниченными возможностями.

Человек с аллергией на арахис не будет есть продукты, содержащие арахис, а человек без такой аллергии может есть продукты без арахиса.

Вот почему на борту американских самолетов арахис предлагают редко, а в школьных столовых его часто не сыщешь днем с огнем (что, в свою очередь, увеличивает количество людей с аллергией: она возникает в том числе в ситуации, когда человек потребляет мало продуктов с арахисом).

Применим правило к сфере, в которой все куда интереснее:

Честный человек никогда не совершит преступления, а преступник легко может не нарушать закон.

Будем считать такое меньшинство непримиримым, а большинство – гибким. Их отношения обусловлены асимметрией выбора.

Однажды я разыграл друга. Много лет назад, когда табачная индустрия всячески скрывала доказательства вреда от пассивного курения, в нью-йоркских ресторанах имелись залы для курящих и некурящих (как ни ужасно, места для курящих были даже в самолетах). Как-то раз я пошел обедать с человеком, прилетевшим из Европы; в ресторане свободные столики были только в зале для курящих. Я убедил гостя в том, что нам нужно купить сигареты, потому что в зале для курящих мы обязаны курить. Он согласился.

Еще два наблюдения. Во-первых, некоторое значение имеет география, то есть пространственная структура – существует огромная разница между непримиримыми, сосредоточенными в своем районе, и непримиримыми, рассредоточенными среди всего населения. Если люди, следующие правилам меньшинства, живут в гетто со своей маленькой экономикой, власть меньшинства не возникнет. Но когда население распределено по территории равномерно, скажем, когда доля меньшинства на вашей улице такая же, как во всей деревне, а в деревне такая же, как во всем округе, а в округе такая же, как во всем штате, а в штате такая же, как во всей стране, – тогда (гибкое) большинство подчинится власти меньшинства. Во-вторых, важна еще и структура расходов. Взять наш первый пример: когда лимонад производят по правилам кашрута, его цена почти не меняется – нужно всего лишь не класть в него некоторые стандартные добавки. Но если бы производство кошерного лимонада обходилось дороже, правило было бы ослаблено в какой-то нелинейной пропорции к разнице в цене. Если кошерная еда была бы в десять раз дороже, власть меньшинства действовала бы только в очень богатых районах.