Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни

Снимки я, конечно, стер. Однако же – я и не думал, что мобильный телефон может быть столь мощным оружием. Выкладывать фотографии в интернет было бы неправильно. В прошлом о проступках сообщали только знакомым, которые были в теме. Сегодня чужие люди, ничего не знающие о человеке, сами себя назначают полицией нравов. Сетевой шейминг мощнее ударов по репутации, которые наносились в прошлом, – и таит в себе больше хвостового риска.

Во второй книге Платонова «Государства» Сократ спорит с братом Платона, Главконом, о кольце Гига, которое делает владельца невидимкой и дает ему возможность спокойно наблюдать за другими. Здесь Платон предвосхитил позднее христианское изобретение: «Бог все видит». Спор ведется о том, почему люди ведут себя нравственно – потому что за ними наблюдают или, как утверждает Сократ, потому что такова их природа. Конечно, мы на стороне Сократа – но мы пойдем еще дальше и скажем, что добродетель не ставит себе целью задобрить наблюдателей и, может, наоборот, их разозлить. Вспомним: Сократа казнили за то, что он не пошел на компромисс с совестью. Через пару глав мы поговорим об этом подробнее и обсудим истинную добродетель.

Глава 12 Факты – истина, новости – фальшивка

Я не говорил того, что говорил. – Новости всегда о чем-то большем. – Информация движется в обоих направлениях

Как не согласиться с самим собой

Летом 2009 года я принял участие в часовой открытой дискуссии с Дэвидом Кэмероном, который был тогда кандидатом в премьер-министры Великобритании (и позднее им стал). Мы говорили о том, как сделать общество неуязвимым, даже невосприимчивым к Черным лебедям, при какой структуре оно будет сразу и децентрализованным и подконтрольным, как такую систему построить, все такое прочее. Мы провели интереснейшие пятьдесят девять минут, обсуждая темы Incerto, и я был в восторге оттого, что впервые дискутировал на эти темы в подробностях. Изысканный зал в Королевском научном обществе был забит журналистами. Потом я пошел в китайский ресторан в (лондонском) Сохо, чтобы отметить это дело с парой гостей, и вдруг мне позвонил перепуганный друг. Все лондонские газеты написали, что я «отрицаю глобальное потепление», решив, что я – часть зловещего заговора против окружающей среды.

Журналисты написали о пятидесяти девяти минутах разговора, исходя из поверхностного комментария, который занял двадцать секунд и был понят с точностью до наоборот. Те, кто не был на обсуждении, могли решить, что мы только об этом и говорили.

По ходу беседы я всего лишь представил свою версию принципа предосторожности; стоит напомнить, что это такое. Данный принцип гласит: чтобы избежать какого-то действия, не нужно обосновывать решение сложными моделями. Если мы чего-то не понимаем, а последствия системны, действия нужно избегать. Модели плодят ошибки – это я усвоил, когда был финансистом; как правило, риски появляются в анализе, когда ущерб уже нанесен. Насколько мне известно, планета у нас одна. Значит, обязанность доказывать, что хвостовой риск отсутствует, ложится на тех, кто загрязняет среду – или производит новые вещества в количествах больше обычного. Чем более неопределенны модели, тем осторожнее следует действовать. Те же газеты превозносили книгу «Черный лебедь», в которой доказывалось ровно то же самое, – и было очевидно, что атака не имела ничего общего с моей точкой зрения: журналисты хотели, демонизировав меня, ослабить Кэмерона. Я понял, что мог говорить что угодно – меня все равно облили бы грязью.

Я сумел защититься – стал сильно шуметь и, пригрозив каждой газете судом, принудил их напечатать опровержение. Но и тогда кто-то в The Guardian попытался (без успеха) загладить мое письмо, сказав, что оно не совпадает с тем, что я говорил ранее, и на самом деле вовсе не исправляет ошибку СМИ. Другими словами, газета хотела, чтобы я признал: я не согласен с самим собой.

Лондонские газеты выставляли меня в неверном свете перед своей собственной аудиторией. Читатель мог совершить ошибку, приняв журналиста за посредника между ним и продуктом – какой-либо новостью. Но в конечном счете я – благодаря тому, что меня нельзя было не услышать, – расставил все точки над «i»; так могут поступать не все.

Это тоже агентская проблема. Нет разницы между журналистом The Guardian и владельцем ресторана в Милане, который, когда вы просите вызвать такси, звонит родственнику, а тот кругами возит вас по городу, чтобы накрутить счетчик. Или врачом, намеренно ставящим вам неправильный диагноз, чтобы вы купили лекарство, которое принесет ему какие-то выгоды.