Рисуя смерть (СИ)

— Меня поймали на лестничной площадке. Четверо…. Они себя никак не называли… Обычно в студии не попасть — охранники галереи следят и за порядком в жилой части здания… Я не понимаю, как они… Эти… Попали в студию. Я…

В голове все путалось, так что звучало сумбурно даже для самой Терри.

Рука Эшли осторожно прикоснулась к ее пальцам:

— Это неважно, продолжайте. Потом разберемся, когда вам станет легче.

— У них были ключи отца. Мне скрутили руки и сказали, что если я не… — А вот тут было то, о чем говорить нельзя, пока нельзя… — Если я не нарисую картины для продажи, то они убьют Ба.

Эшли подался вперед:

— Позвольте уточнить чисто для записи: Ба — миссис Элеонора Уильямс?

Терри еле выдавила:

— Да… Они обещали её… Убить… Она была у них в плену… Обычно её хорошо охраняют, минимум два охранника, но… Я ничего не понимаю!!! — Терри сама не заметила, как перешла на крик, и тут же зажала свой рот ладонью. Так нельзя. Она же Уильямс, Уильямсы всегда ведут себя достойно и элегантно. Она уже гораздо тише начала по новой: — Я не понимаю, почему эти люди так легко поймали всех нас. Мне не оставалось выбора, как рисовать картины. А… Потом…. Потом я плохо помню… Дым, выстрелы, ругань и… Грег. Все.

— Можно несколько наводящих вопросов?

Она послушно кивнула:

— Конечно.

— Вы разговаривали с родственниками? Вам дали такую возможность?

— Нет.

— Вас били?

Она замотала головой, потом поняла, что диктофону это как-то все равно и выдавила:

— Нет.

— Истязали?

Терри вздрогнула — наверное, с точки зрения констебля, она на пустом месте развела истерику:

— Не… Нет.

Тот же продолжил:

— Мучили голодом или жаждой?

— Нет. — обреченно ответила она.

— Вас только запугивали, верно?

— На… Наверное. — Она подняла на детектива глаза, — вам легко рассуждать: я вся в шоколаде — не били, не пытали, а я тут трагедии разыгрываю!!! Но неужели неясно, у них была в заложниках моя семья! Ближе бабушки у меня никого нет. А вы… Рассуждаете тут, что меня не били…

Прибор на одной из полок тревожно запищал.

Эшли подался вперед:

— Мне очень жаль, что с вами так случилось, Терри. И я горжусь, что вы смогли выйти из такой нелегкой ситуации так идеально красиво. После такой мерзкой инициации, через которую протащили вас…

Терри выдохнула, в который раз признаваясь:

— Я вас не понимаю.

В палату многозначительно вошла пожилая медсестра и подошла к Терри, неодобрительно посматривая на детектива и что-то поправляя в капельнице:

— Вот так, девочка, сейчас станет полегче, а этого недотепу детектива мы сейчас прогоним!

Эшли вздохнул, вставая:

— Знаете, я думал, что Зверюга может оторвать мне голову за вас, но, кажется, это мне предстоит устроить головомойку Зверюге и Охотнику.

— Кому….? — уже обреченно сказала Терри.

— Грегу и Алексу. — пояснил Леман. Он церемонно поклонился и сказал, — до свидания, Терри. Поправляйтесь, а то эта валькирия меня сейчас испепелит.

Терри без сил откинулась на подушку — из визита Эшли Лемана она вынесла две хорошие новости: и Ба, и Грег живы, а все остальное… Вызывало лишь желание ругаться. Или… Хотелось затрясти головой во все стороны, чтобы из неё вывалились вопросы, восклицательные знаки и символы, заменяющие все нехорошие слова этого мира. Чтобы остаться с пустой головой. И ни о чем не думать.

На экране телевизора пара музыкантов в сопровождении симфонического оркестра честно пилила виолончели, Терри, боясь надвигающихся мыслей, нажала на пульте звук громкости и замерла… Всю палату заполнила красивая, знакомая до боли мелодия “Мне это не по душе”… Терри сглотнула и…

В голове все же сформировалась мысль, пришедшая к ней во сне.

Пегги Райли.

Мортимер Райли.

Грег Плитт и Алекс Смит.

Их пытались убрать её руками, нисколько не сомневаясь, что это получится.

…Так кто же мы, Терри? Кто?…

Думать было больно. Особенно о себе. И своей семье.

Она сглотнула и все же прохрипела вслух, потому что про себя уже пришла к однозначному выводу:

— Наемные убийцы. Мой дед, мой отец. Я… Мы наемные убийцы. А я к тому же…

Большой зал, где множество смертей на любой выбор. От яда до веревки, от кинжала до…

— Я годами торговала смертью. Посмотрите налево, посмотрите направо, все картины, предложенные в этом зале, продаются. Боже…

Она уткнулась лицом в свои колени, в попытке убежать из этого мира. Ей бы только карандаш и бумагу… Даже можно без бумаги…

В дверь постучали. Сперва деликатно, потом чуть громче, а затем дверь распахнулась сама, запуская в палату слишком большого и пугающего Алекса Смита, одетого в этот раз не пафосно — простые джинсы и синюю водолазку. В руках он держал букет цветов. Алекс даже улыбался, только вот улыбка, казалось, была не его, словно он надел маску, но стоит поддернуть улыбку за уголок рта, и снова будут только плотно сжатые губы и холод во всем.

Воображение Терри даже нарисовало эту картинку — Алекс, отдельно его улыбка и…. Смит прервал полет её мысли:

— Терри, добрый день. С прошедшим днем рождения! — Стоять на пороге он не стал, прошел через всю палату, встав прямо над Терри, практически нависая над ней.

— Уйдите, пожалуйста, — пробормотала она в колени. — Прошу. Пожалуйста.