Рита

— Нет, руками не трогать! — Дмитрий закрыл коробок и быстро убрал его в карман. — Я ношу эту чешую с собой, как талисман, как напоминание о ней… Не знаю почему, но иногда мне не верится, что это было со мной. Открываю коробок и понимаю, что это был не сон. Это было на самом деле. И на следующее утро, после той злополучной ночи, мне не верилось, что то, что я видел и пережил, было на самом деле. Ощутив боль в челюсти, увидев на лице большой синяк, я понял, что мне действительно это не приснилось. А ещё у меня были разбиты кулаки. Когда мы с Леной шли на завтрак, я смотрел на других отдыхающих. Все они были дружелюбны, приветствовали друг друга. Жизнь в отеле «Баттерфляй» шла своим чередом. Русские, немцы, поляки, прибалты, украинцы… Они даже не представляют, что здесь творится по ночам! Хотелось крикнуть: «Люди, а вы знаете, что турки здесь русалок прикармливают?» Но я не сделал этого. Я просто набрал полный поднос пищи и стал с аппетитом поглощать её. Лена смотрела на меня, открыв рот от удивления, потом спросила: «Милый, а что с тобой происходит? Почему ты жрёшь, как слон? Откуда у тебя ссадины на лице и на руках?» Я не стал ей ничего объяснять. Я просто сказал, что не знаю, что пьяный вчера был! «А я знаю! Ты завел себе любовницу… Ты был с ней всю ночь, пока я спала… Вот, почему ты голоден. Синяк на лице, на кулаках кожа содрана… Её муж вас застукал, и вы подрались!» — Ленка встала из-за стола, нависла надо мной. Я рассмеялся ей в лицо, сказал, что она дура. Тогда она плеснула мне в лицо соком и убежала. Весь день мы не разговаривали. И потом какое-то время она дулась на меня. А я тогда закончил с завтраком и пошел… к морю. Нет, я не слышал голос Риты, просто я хотел побыть у моря, вдохнуть его солёный запах, посмотреть на волны. Купаться мне не хотелось. Я занял лежак, осмотрел песок. Следы Риты были затоптаны отпечатками босых ног отдыхающих. Погревшись в лучах утреннего, еще нежаркого солнца, я всё же решился подойти к воде и помочить ноги. Подойдя к кромке воды, я увидел красную рваную тряпку. У меня создалось такое впечатление, что эту тряпку кто-то изрезал ножницами. Присмотревшись, я понял, что это был красный от крови обрывок некогда оранжевой футболки поляка. Вместо надписи «Polsка» там осталось только «ols». Прибой лениво играл этой футболкой, то выбрасывая её на песок, то забирая назад. Меня как водой из ушата окатили. Значит, поляк поплатился за свой интерес к русалкам! Но я до конца не верил, что русалки способны искромсать человека. Нет, нет! Они не могут быть такими кровожадными. Нападение акул я сразу отмёл, так как поляк никогда не входил в воду, да и акул там нет. Поляк всегда сидел на берегу, под зонтиком. Я пробежался по пляжу, но его нигде не было. Хоть мы с ним подрались из-за Риты, но я не желал ему смерти, а тем более такой. Мне сразу вспомнились зубы и когти русалок, а ещё я вспомнил, как они умеют быстро плавать и прятаться, ложась на дно. Определённо, они прирождённые хищники. Благодаря их природной силе и ловкости им ничего не стоит убить человека, разорвать его на куски. Меня терзали внутренние противоречия. Разум мне подсказывал, что поляка убили русалки, а сердце моё отказывалось в это верить. Я всё ещё надеялся, что поляк жив и здоров, что русалки добрые и не причинят зла человеку. Я добежал до отеля, пробежался по ресторану, но там тоже не было, и никто из русскоязычных туристов его не видел. На «рессепшене» его тоже не видели. Турчанка из обслуги, немного говорящая по-русски, за пять долларов по секрету рассказала мне, что господин Новак должен был уехать из отеля через неделю, но никак не сегодня. Выходящим из отеля его тоже не видели. И я понял, что русалки всё-таки наказали его. Я сомневался, что это сделала Рита. Скорее всего, это было дело рук её соплеменников, которых было много, и большинство из них были не такими добрыми, как моя Рита. Рита, Рита, Ритуля… Больше я не подходил к морю, даже на пляж не было желания приходить. Я курсировал между баром и бассейном, загорал там же, на лежаке, ходил в «качалку», потом грелся в сауне, а после сауны нежился в джакузи. Я общался со своими друзьями — Юрой, Саней, Сергеем… К нам ещё присоединился Глеб из Челябинска. Вот с ними я и развлекался. Они, как и я, не хотели ездить на экскурсии, предпочитая тупо набухиваться в отеле. Хотя от моря я старался держаться подальше, я знал, что непременно возьму свой «бублик» и полезу в воду, как только услышу в голове голос, ЕЁ голос. Но голоса я не слышал ни в тот день, ни на следующий. Я уже начал волноваться. Где она? Что с ней? Почему она не приглашает меня поплавать? Я мучил себя этими вопросами и тосковал. Мне безумно хотелось вновь увидеть Риту. И мне было безразлично, как в дальнейшем сложатся наши отношения с Леной. Не хочет со мной разговаривать, ну и не надо. Хотя чутьё её не подвело. Только не любовница у меня была, а подруга. Не женщина, а русалка, сказочный персонаж, который существует в реальности. Я два дня пьянствовал, не просыхая. Внутри меня всё кипело и бурлило. Мне нужно было с кем-нибудь поговорить, выговориться, иначе моё сердце могло разорваться, или я бы повесился от тоски. Вы даже не представляете, как мне было тяжело носить ЭТО внутри себя, как мне было больно. Пусть меня разорвут другие русалки, но я должен увидеть её, должен! Я должен знать, что с ней всё в порядке, что у неё всё хорошо. До чего же я хотел просто увидеть её! Я молил Бога о ещё одной встрече. И пусть это будет последняя встреча… в моей жизни. Увидеть её и умереть, остальное — мелочи. Тогда я сам себе напоминал наркомана, у которого ломка. Только наркоману во время ломки нужен наркотик, а мне — Рита. Я мучился два дня. Потом, когда я пьянствовал поздно вечером в компании пьяных соотечественников, Саша из Костромы спросила, почему я такой грустный. Выпив одним глотком коктейль, я рассказал ей про Риту, а также о том, что моя русалочка уже два дня меня не зовёт. Разумеется, про убитого русалками поляка я ей не стал ничего рассказывать. Саша мне посочувствовала, сказала, что переживать мне не стоит, всё наладится, а сама отошла в сторонку и весь остаток вечера сторонилась меня. По-моему, она решила, что у меня «белочка». Рядом сидел бородатый мужик. Он слышал наш разговор с Сашей. Когда она ушла, он подсел ко мне и завёл разговор о русалках. Его звали Николай, он был из Самары. Николай тихим голосом стал рассказывать мне о том, что раньше на Руси отмечали Русалии, или Русальная неделя. Это был обрядовый праздник «проводов русалок». Русалии отмечались в канун Рождества Христова и Богоявления — зимние Русалии, на неделе после Троицы — русальная неделя или на Ивана Купалу. Праздник заключался в том, что в это время вся молодёжь села наряжалась в белые одежды, девки распускали волосы… Все ходили по селу, пели песни, водили хороводы… Считалось что накануне русалии опасно находиться вблизи водоемов. Когда я спросил его, почему нельзя находиться вблизи водоемов, он ответил, что русалки могут под воду утащить и утопить. Я кивнул головой, перед глазами сразу появилась окровавленная футболка поляка, плещущаяся в волнах. Николай рассказал мне, что как-то раз сам видел русалку. В Иванов день он с друзьями разбили палаточный городок на берегу Волги. Ну, выпили немного. Николай отошёл в кусты по нужде, услышал всплеск воды. Раздвигает кусты и видит: в воду входит обнаженная красавица. Коля быстро снял одежду и сам в воду полез. В том месте было неглубоко, по колено… Подходит Николай к той девушке сзади и видит: у неё есть хвост. Небольшой такой, сантиметров десять…